Александр Трапезников: Оборотень

Последним появился Олег Карпатов. Крепкий, жилистый, с профессиональным взглядом розыскника и с усмешкой на устах. Как всегда, он кипел энергией и каким-то неиссякаемым оптимизмом. Школьный заводила во всех играх, выдумщик, любитель розыгрышей и таинственных приключений.

— Так. Все в сборе, — констатировал он. — А я еле ускользнул от… супруги.

— И Маша не всадила тебе пулю дум-дум в ягодицу? — поинтересовался Шелешев.

— На этом самом месте у меня бронежилет, — успокоил его Олег.

— Тогда я спокоен за наши органы. То есть за ваши органы, — стал каламбурить Юнгов.

«Ну, поехала телега!» — подумал Тероян, которые редко принимал участие в их болтовне. Карпатов единственный из всей преферансной компании был женат. Причем обзавелся семьей очень рано, еще до службы в армии, взяв женщину старше его на пять лет да еще и с ребенком. Но это была такая роковая страсть, что все вокруг только диву давались. И мало кто думал, что брак будет прочным. На свадьбе гулял весь класс — еще не оперившиеся птенцы, а сидящий за столом безусый жених уже фактически был главой семейства. И горячо целовал в губы тоненькую женщину рядом с ним. Любовь оказалась крепкой, крепче печати в паспортах. Наперекор людскому недоверию и времени. Маша дождалась его возвращения из армии и шла с ним по жизни, как верная, любящая и любимая спутница. Он окончил высшую школу МВД, работал в органах, не пропуская ни одной ступени — патрульным, участковым, опером, начальником угро, получая и ранения, и награды, и звездочки на погоны. Способного розыскника пригласили в МУР, на Петровку. И уже десять лет он служил здесь, ведя самые сложные дела. Бандиты были и будут при любой власти, а значит всегда будут нужны те, кто станет с ними бороться. Но если сама власть становится бандитской — тогда сдавай кобуру и дуй на пивную кружку с пеной. Карпатов уже несколько раз хотел подать в отставку.

Рапорт лежал у него в столе. Маша отговорила. Да и теплилась еще какая-то надежда — что что-то все-таки изменится, не может же этот бардак продолжаться вечно? Он всегда мало интересовался политикой, но в последнее время начал задумываться: куда, кто и зачем ведет Россию? Кого хотят сделать из его детей? В семье сердце его успокаивалось и оттаивало. А со своим антагонистом Владей Шелешевым его связывала долгая и странная дружба-вражда. Он знал о делах Шеля, даже заглядывал в его досье из соседнего отдела, усмехался, листая страницы и вспоминая школьные проказы. И все равно продолжал встречаться. Что может быть добрее и чище воспоминаний детства?.. Четыре школьных приятеля, четыре «полковника» уселись за карточный стол. Перед тем они немного поболтали на кухне, взбодрились стопкой водки, хрумкнули маринованными огурчиками.

— Ну-с, начнем? — спросил Жора, сдавая колоду. И преферанс начался. Играли молча, лишь изредка обмениваясь односложными репликами. Конечно же, в ход шли и знакомые всем преферансистам шутки: «За что был убит начальник станции Жмеринка? За то, что он при трех тузах сказал: пас!» Через полчаса вновь отправились на кухню — поздравить победителей, Карпатова и Шелешева.

— Вот так происходит сращивание мафии с милицией, — произнес Жора. — И если бы я был сволочью, то написал бы о вас статью, как вы одной парой играете в карты. Олега погнали бы поганой метлой, а Влада опустили бы в бетон.

— Не смотри итальянских фильмов, — посоветовал ему Шелешев.

— Этим теперь никого не удивишь, — согласился Карпатов. — Все уже давно срослись, переплелись и совокупились.

— Сто раз прошу его хоть одним глазком дать мне посмотреть на мое досье, — пожаловался Влад. — Все равно мне все про меня известно. Нет, не дает. Просто любопытно — сколько на меня грехов повесили?

— Он считает себя санитаром. Знаю, — усмехнулся Олег. — Скоро доиграется в разбойников. Придется нам нового партнера подыскивать.

— А вы тогда ко мне на нары приходите. Подвинусь. Там и продолжим.

— Да тебе не нары светят, а кое-что похуже.

— Все под Богом ходим. Хочу тебя спросить, Олег. Кто первым вошел в Царствие Небесное? Ну, разумеется, после Христа? Карпатов несколько секунд смотрел на Шелешева, соображая.

— Не знаешь, хотя и начал ходить в церковь. А я скажу. С Ним распяли двух разбойников, одного по правую, а другого по левую сторону Его. И сбылось слово Писания: «и к злодеям причастен». Один из повешенных злодеев злословил Его и говорил: если ты Христос, спаси себя и нас. Другой же, напротив, унимал его и говорил: или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же? — Шелешев выдержал паузу, чтобы смысл сказанного дошел до сознания. Он словно читал по писанному: — И мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли; а Он ничего худого не сделал. И сказал Иисусу: помяни меня. Господи, когда приищешь в Царствие Твое! И сказал ему Иисус: истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю. Было же около шестого часа дня, и сделалась тьма по всей земле до часа девятого… Вот так-то, друзья мои.