Александр Трапезников - Оборотень

— Это произошло раньше. Где вы с ним познакомились?

— Не помню.

— Связываете ли вы его в своем сознании с Квазимодо?

— Не знаю. Не уверена.

Больше из нее ничего не выжать, подумалось Терояну. Прогулка по Москве принесла новую загадку — некоего Юру, который, возможно, был последним человеком, видевшим ее в здравой памяти и знавшим, как она провела оставшиеся часы до встречи с Квазимодо. Но где этого Юру искать?

— Едем домой, — сказал Тероян. — В четыре у меня свидание с Карпатовым, на Петровке. Но вам там делать нечего — все равно не пропустят. Так что запритесь и ждите меня часам к семи.

— Хорошо, — послушно ответила Глория. — А вы обещайте мне соблюдать правила дорожного движения.

— Обещаю, — усмехнулся Тероян.

Оставив девушку в квартире одну, он уехал в МУР, решив не говорить пока Карпатову о том, что ему удалось выяснить. Юра был пока еще слишком мифической личностью, а кадры на видеопленке могли сыграть против Глории, и ее непременно привлекли бы к официальному расследованию, ведь сумочка по-прежнему считалась принадлежащей ей.

— Читай! — сказал Олег, бросив на стол пухлую папку. Сам он вышел из кабинета, заперев его на ключ. Тероян открыл первую страницу, вынул из приклеенного конверта пачку фотографий. Снимки детей в различных ракурсах, ужасные, обезображенные, смеющиеся лица с пустыми глазами… Несмотря на все самообладание, неприятный холодок пробежал по спине. Смотреть на несчастные жертвы маньяка было трудно, невыносимо. У всех у них были одинаковые линейные зарубцевавшиеся раны, от уголков губ к ушным раковинам. Один из снимков ему был знаком — он видел его в молодежной газете в пятницу. Журналисты работали оперативно, подметки рвали на ходу. Интересно, как к ним попало фото? Тероян углубился в чтение. Первый случай произошел двадцать второго февраля. В тот день на окраине Мытищ была обнаружена восьмилетняя Даша Корниенко, пропавшая без вести за две недели до этого у станции метро «Сокол». Отстала от матери, затерялась в толпе. Свидетелей ее намеренного похищения нет. В тот же день родители обратились в линейное отделение милиции. Мать — продавец в коммерческом магазине, отец администратор в зале игровых автоматов. Угроз, шантажа не последовало. Отношения в семье нормальные, о чем свидетельствуют соседи и сослуживцы. К дочери относились бережно, с любовью. Через неделю фотография Даши появилась в той самой молодежной газете, с просьбой помочь в розыске.

Вторым исчез девятилетний Боря Концельсон, родители — зубные врачи, найден одиннадцатого марта неподалеку от Гальяново, с такими же физическими и психическими травмами, как и у предыдущей жертвы. Явных врагов у родителей не было, наоборот, пользовались уважением среди коллег и пациентов. Вели замкнутый образ жизни, в семье был устойчивый моральный климат. Предположить — кто бы мог похитить ребенка, не могут. Боря исчез после занятий в школе, когда шел по поручению матери в магазин за продуктами. Проживают в районе метро «ВДНХ». Два фото в газете: одно сразу же после пропажи ребенка, второе — после его обнаружения. Тогда-то впервые и появилось это прозвище-кличка. Его дал маньяку журналист Гуркин, ведущий уголовную хронику в молодежной газетке. Делом этим заинтересовалась общественность. Следующий случай…

Тероян перелистывал материалы, читал заключения медицинских экспертов, подшитые к делу газетные заметки. Странно, но пропавших детей иногда находили не случайные люди, не работники милиции, а репортеры, и чаще всего — все тот же Гуркин. Трижды он оказывался возле изуродованного ребенка раньше оперативников, словно имел собачий нюх и бульдожью хватку. После каждого подобного случая истерия в его газете достигала предела. Все происшествия следовали с перерывом в десять — пятнадцать дней. Один раз были похищены сразу двое детей — сестры-близнецы, возвращавшиеся из школы. В этот раз нашелся свидетель, видевший светловолосую стройную женщину, подсаживающую двойняшек в машину. К несчастью, свидетель оказался не слишком внимательным: номер автомобиля и марку он не запомнил, но цвет темно-синий. Всем жертвам Квазимодо поставлен один диагноз: прогредиентная шизофрения. Захлопнув папку, Тероян потер уставшие глаза. Сказывалась бессонная ночь.

Он задумчиво смотрел в окно, прислушиваясь к городскому шуму. Наконец в дверном замке повернулся ключ.

— Ну как, сыщик-любитель, нашел что-нибудь интересное? — спросил Олег Карпатов, усаживаясь на свое место. — Поучи-ка нас, дураков.