Александр Трапезников - Механический рай

Маленький Гера познал своим умом природу человеческих чувств и закрыл створки раковины, чтобы никто не смог коснуться его души. Родители больше не были для него ни идеалом, ни источником радости, ни объектом любви. Вообще потеряли свою ценность, поскольку вся сила их, как оказалось, держалась только на благополучии.

Но когда отец умер, Гера все равно плакал. Он же первым и обнаружил его висящим в раскрытом платяном шкафу, когда вернулся из школы. Словно это проветривалось старое пальто на вешалке, ехидно показывая ему язык. Гера в последний раз увидел на лице отца улыбку — жуткую улыбку смерти.

Что происходило потом, было уже не так интересно. Мать сменила несколько сожителей, пока в конце концов не появился этот козел, отчим. Гера жил своей жизнью. И в эту маленькую страну никому не было доступа.

После уроков Галя с новой подружкой, с которой ее посадили за одну парту, вышли из школы, не прекращая болтать, словно стремясь поскорее выговориться, перебивая друг друга и почти не вникая в смысл сказанного. Темы для обсуждения были самыми разнообразными: от домашних заданий и внешности исторички до последнего компакт-диска Фили Киркорова и употребления марихуаны.

— Я один раз попробовала, — сообщила подружка. — Ты знаешь, ничего, кайф!

— Фу, гадость, — поморщилась Галя. — А где ты достала?

— Мне Гера дал. Он в вашем доме живет. Видела его?

— Имела счастье. Он что, придурок?

— Как же! Просто ты с ним еще плохо знакома. За ним все девчонки бегают. С ним интересно. И у него всегда куча денег. Если честно, я в него немножко влюблена.

— Тоже мне, нашла объект внимания! Ну, мордашка красивая… А вообще он злой и глупый.

— Ничего подобного. У него весь класс списывал. И он на одни пятерки учился, пока школу не бросил. — Похоже, подруга была готова обидеться.

— А старушек твой Гера через дорогу не переводит? — язвительно спросила Галя. — Скворечники не строит? Смазливый урод — вот он кто. Кстати, легок на помине.

Герасим, чуть прихрамывая, шел им навстречу. Его загадочной улыбке на ангельском лице могла позавидовать сама Джоконда. Он действительно был очень красив: природа расписала его внешность самыми яркими красками, но это-то и делало его похожим на ожившую куклу. Не дойдя до девочек метров десять, Гера остановился и выкрикнул:

— Эй, ты! Тебя Галя зовут, да? Иди сюда. А ты, Людка, отваливай.

— Не ходи, — прошептала подруга, но Галя послушно, как загипнотизированная, шагнула вперед, хотя мгновение назад ей хотелось ответить грубостью.

Остановившись перед Герасимом, Галя посмотрела ему в глаза, словно надеясь прочесть в них какую-то тайну. Но там было темно и бездонно.

— Дура! — услышала она за своей спиной. И усмехнулась.

— Ты меня не боишься? — спросил Герасим. — А вдруг я тебе откушу голову?

— Чего мне тебя бояться? Ты не путало, а я не ворона. Зачем ты меня позвал?

— Хотелось посмотреть на тебя поближе. Ничего, симпатичная. Тебе бы в кино сниматься. В роли дохлой кошки.

Галя размахнулась, но Герасим перехватил ее руку и сильно сжал пальцы.

— Хотела меня ударить? Этого делать нельзя, я злопамятный.

— Мне больно, отпусти!

— Ладно, прощаю. Пошли в кафе-мороженое. Или тебя мамочка ждет?

Галя подумала и вновь поступила совсем не так, как хотела.

— Идем, — с вызовом сказала она. — Я люблю шоколадное, учти.

— Какое угодно, — отозвался он весело. — Хоть с ядовитыми грибами.

Ресторан в магазине «Барс» днем работал как обычное кафе. Любители выпить сто грамм сюда заходили редко — цены кусались. Гера усадил спутницу за столик в уютной нише и, велев ждать, отправился к стойке бара.

Бармен, усатый азербайджанец, смотрел на него круглыми, как железные рубли, глазами и почему-то вздыхал. Герасима он знал, видел здесь не один раз, но на приветствие не ответил.

— Неси за мой столик две порции шоколадного мороженого, виноград, персики, коробку конфет и охлажденную бутылку шампанского, — жестко произнес Гера, бросая на стойку деньги.

— Тэбэ, малчык, рано выно пыт, — сказал бармен, не шелохнувшись.

Герасим молча прибавил к лежащим на стойке купюрам еще столько же и, не оборачиваясь, пошел к своему столику. Через пять минут перед ними стояло все, что он заказал.

— Кюшайты, вах! — широко улыбнулся бармен, плотоядно поглядывая на Галю.

— Какой он противный, — сказала та, когда он вернулся за стойку. — А зачем ты взял шампанское? Я пить не буду.

— Не хочешь — выльем. Но немножко можно. За знакомство.