Олег Кузнецов - Дальний поиск

— Целый карман.

— А у меня вот теперь — карабин, — с этакой печалью посетовал Щапов. — И ещё кое-что имеется…

И нас тут, промежду прочим, трое. Мои людишки аккурат вашу девку привязывают…

Тут Георгий Андреевич, не выдержав, взвился во весь рост. Но он и шагу не успел сделать: Мернов, ринувшись, подсёк его, повалил. И тем не менее золотистая молнийка снова вспыхнула в дверном проёме, опять выстрелил Щапов.

— Этак нечестно, Мернов! Я вам позволения вставать не давал. Ты держи этого директора крепче, а то…

Между тем с тылами у Захара Щапова не всё в порядке. Связанная, с тряпицей во рту, сидит, прислонясь к стене, Агния; Хлопотин торопливо заканчивает сборы, но Никита, поначалу вроде бы вялый, безвольный, на глазах твердеет, и кулаки его сжимаются. Пошевелив немного губами вхолостую, он по-медвежьи утробно, но достаточно громко пробубнил:

— Это че — в своих-то людей палить?! Это как можно?! Злодейство! Во-о!

— Что ты, что ты, Аникитушка, помолчи! — всплеснул руками старик. — Пимы надевай, бежать надо, тюрьма иначе!

— Не побегу. Да я его щас! Это!

Никита шагнул было в сторону Щапова, но тот, неумолимо направив на него карабин, зашипел:

— Уйми своего дурака, Хлопотин. Не хочет уходить, и пущай. А мне на пути становиться нельзя, так и скажи ему. Шлёпну ведь, мне это что комара раздавить.

— Аникитушка, верь, верь Захару Данилычу! — умоляюще зашептал старик, повисая на племяннике.

— Слышь, Мернов, — снова закричал Щапов. — Давай договоримся! Видишь, вон камень у сухого кедра? Полагаю, твой наганчик ни в жисть оттель не дострельнет. Вы, значит, оба — ты и твой директор — ступайте туда. Хотите, бегите, хотите, ползите. Я пока стрелять не буду, обещаю, а моё слово, сам знаешь, верное. Ну так вот, как только вы там очутитесь, мы тихо-мирно смотаемся, и ваша девка опять достанется вам. Принимаешь?

Скосив глаза, участковый увидел, что плечи Георгия Андреевича трясутся от беззвучного смеха.

— Ты что?

— Повидал наглецов, но такого… А и удачлив же, чёрт! Ведь придётся отпустить!

— Бандит, он и должен быть удачливым. А иначе надолго ли его хватит? Эй, весёлый человек, Агнюху нам предъяви — чтобы целую и невредимую! Тогда и порешим.

Чьи-то руки вытолкнули из избушки опутанную верёвкой Агнию. Она, вся в злых слезах, прислонилась к стене. Затем в тёмном дверном проёме произошло какое-то движение, возня, и наружу выскочил парень в разорванной рубахе. Отдуваясь, он встал рядом с Агнией.

— А это ещё зачем? — обеспокоенно спросил участковый.

— К девке к вашей добавка! Вишь, я не жадный! Теперь отходите, как я сказал. Уговор дороже денег.

— Сначала я, потом ты, — шепнул Белов и поднялся.

Но, поднявшись, Георгий Андреевич вдруг словно позабыл, что ему надо делать. Он стоял и смотрел на Агнию и ничего, кроме Агнии, не видел и не в силах был повернуться к ней спиной. И та, кажется, поняла его странное состояние: её глаза разом высохли и со страху сделались большими — бросилась бы, не будь связаны ноги, и собой прикрыла беззащитного под бандитским прицелом человека! Но тут и Никита о чём-то догадался и, шагнув назад, широченный, прикрыл проём двери.

— В людей стрелять не дозволено…

— Ну, беги же, Андреич, не стой, зигзагом беги! В случае чего, прикрою! — отчаянно зашептал Мернов. — Ах, язви! А может, всё-таки возьмём его? Ведь вон, оказывается, нас сколько!

— В следующий раз, — опомнясь, твёрдо сказал Белов и широко зашагал к торчащему метрах в пятидесяти кедру. А когда остановился там, не прячась, Мерное тоже поднялся.

— Не! А ты лучше ползи! — оттолкнув Никиту, крикнул Щапов и не целясь пальнул вслед участковому. — Ползи, чтобы знал, где место милицейское! Не в тайге, нет!

— Все я тебе зачту, — проскрежетал Мернов, невольно убыстряя шаги.

С дальнего расстояния Георгий Андреевич и участковый толком даже не увидели беглецов: те, выбравшись через лаз, подались вверх по лесистому склону распадка.

— Про такие успехи начальству хоть и не докладывай. Засмеют! — проворчал Мернов.

— Но все равно изловим. Сколько верёвочка ни вейся…

Они направились к избушке, где Никита развязывал Агнию.

— Отпусти меня, Захар Данилыч, заради бога. Ну какая я тебе компания? Этакого страху натерпелся, инда вся внутренность дрожит.

Оба беглеца лежали, уткнувшись разгорячёнными лицами в снег. Покряхтывая и постанывая, Хлопотин сел. Мокрое, осунувшееся лицо, голова бессильно никнет.

— Кабы не я, не здесь был бы.