Анна и Сергей Литвиновы: Рецепт идеальной мечты

Однако в дверь все стучали и стучали. Голос просил открыть все жалобней и жалобней. "Черт бы с вами!" – подумала она и вскочила с кровати.

– Кто? – строго спросила через дверь.

– Служба экспресс-почты, – ответил с акцентом тонкий мальчишеский голосок. Надя приоткрыла дверь, не забыв накинув цепочку.

Из-за двери ей чуть не в пояс поклонился парнишечка-азиат в форме: то ли кореец, то ли японец.

– Вам письмо, мисс, – сказал он, еще раз поклонившись. Протянул сквозь отверстие в двери планшет с документами. Показал, в очередной раз согнувшись в поклоне, где следует расписаться. Она поставила две закорючки, и паренек передал ей изящный конверт.

– Приятного дня, мисс! Всех вам благ! – залучился благожелательностью парнишка.

Надя даже не успела сообразить, следует ли ему давать на чай или нет, а когда решила, что следует, – того и след простыл.

Она захлопнула дверь, повертела в руках письмо.

Да, в самом деле письмо – но какое! Конверт плотный, кремовый, мерцающий – будто в бумагу вплетены крошечные жемчужинки. Изящный герб, благородные виньетки и золотые уголки его смотрятся в убогом интерьере мотеля как послание с другой планеты. Планеты по имени Красивая Жизнь.

Кроме штемпеля экспресс-почты, других помет на конверте не имелось – за вычетом того, что в графе "адресат" каллиграфическим почерком было выведено:

"Ms. Nadya Mitrofanova".

Ножичка для вскрытия писем – как, впрочем, и иных почтовых принадлежностей – в бедном номере не нашлось. Надя не поленилась снова набрать воды, включить кипятильник и отпарить конверт над стаканом кипятка – не рвать же такую красоту!

На колени выпал листок плотной бумаги. Тот же каллиграфический почерк, что и на конверте, – но, кажется, писано все не от руки, а, распечатано на дорогом принтере (эх, ей бы такой!).

Дорогая Надя! Я была бы несказанно рада, если бы изыскали возможность нанести мне визит – скажем, сегодня, около полудня. Я пришлю за вами машину в половине двенадцатого. Если в это время Вы будете заняты, пожалуйста, сообщите – и мы перенесем встречу на любой удобный для Вас час или день.

Искренне Ваша,

Пола Шеей.

Надя перечитала письмо раз, другой – и кинулась в ванную. Нужно успеть хоть как-то привести себя в порядок! А Дима – подождет!

* * *

Лимузин, присланный от Полы Шеви, поразил не одну Надю. Портье, надменный прыщавый американец, самолично выскочил на подъездную дорожку и быстренько оттеснил в рецепшн ни в чем не повинного янки, который выгружал чемоданы из потрепанного "Доджа".

Вытянулся перед роскошным автомобилем, словно рядовой на плацу. Очевидно, подобных машин здешний мотельчик еще не видывал. Надя, скромно стоявшая у входа, проворковала: "Это за мной!" – и не сдержала довольной улыбки, когда портье бросился отворять перед ней лакированную дверцу "Кадиллака". Впрочем, его освободил от сей обязанности водитель лимузина. Он слегка оттеснил ошеломленного рецепциониста, снял фуражку, отворил дверцу и лучезарно поприветствовал Надю: "Добро пожаловать, мисс!"

Она шмыгнула в кожаный салон. Шофер занял свое место. Лимузин неслышно и неощутимо тронулся с места, а водитель (похоже, через интерком) поприветствовал гостью: "Здравствуйте! Дорога займет двадцать минут, напитки справа от вас, в баре, пульт от телевизора – слева… Устраивает ли вас температура воздуха в салоне?"

Надя молча кивнула. Она изо всех сил старалась не покраснеть и не растеряться. Душка-шофер, кажется, почувствовал ее смущение и сосредоточился на дороге.

Лишенная его внимания, Надя довольно ловко наполнила хрустальный бокал апельсиновым соком и, успокаивая себя, подумала: "М-да, Пола, кажется, вознамерилась меня поразить… Ну и флаг ей в руки! В конце концов, интересно же! Меня поражать еще никто и никогда не пытался…"

Митрофанова старательно сохраняла равнодушную мину и спокойно реагировала и на въездные ворота, бесшумно растворившиеся перед лимузином, и на живого страуса, перегородившего подъездную дорожку (водителю пришлось мигать наглой птице фарами), и на мистера Пьера, ожидавшего на крыльце и рванувшегося к автомобилю с жизнерадостным: "Добро пожаловать, мисс Надья!"

"Понты корявые, – мысленно процитировала она Полуянова, проходя в сопровождении Пьера через мрачно знакомую ей гигантскую гостиную. – Но чего хочет от меня Пола? Признаться, что соблазнила Димочку?

Повиниться за него?.. Чушь! Не будет никогда этого! Да и в чем ей виниться? Мы с Димой друг другу – никто. Не муж с женой, не любовники, а всего-навсего – друзья.