Анна и Сергей Литвиновы - Рецепт идеальной мечты

– Ну, слава богу! – воздел руки Макфарлин. – Сам догадался! Прошло пятнадцать лет со времени Сталинградской битвы! И тридцать лет – со времени спора о неопределенности! И сорок пять лет – после гибели "Титаника"! У нас уже есть четыре точки на временной плоскости! Четыре! И по ним можно строить кривую!

Вести интерполяцию! А в результате получается почти идеальная синусоида с периодом около пятнадцати лет!

Кстати, на эту кривую великолепно ложится еще один стих из тетради графа Потоцкого. А именно: "Вавилон содрогнется, над обломками башни рыдая…" Неужто не ясно, что это – об одиннадцатом сентября две тысячи первого года? О катастрофе в Нью-Йорке? О рухнувших башнях Всемирного торгового центра?.. И, прошу заметить: со времени гибели "Титаника" прошло без малого девяносто лет! Или – шесть раз по пятнадцать!.. А ведь в Тетради есть и другие, дополнительные, вспомогательные точки – надо только знать историю и уметь читать!

И – уметь считать! И идти все дальше, дальше!.. Можно экстраполировать кривую в бесконечность! И там, в будущем, в двадцать первом, в двадцать втором веке, по этой кривой можно определять все новые и новые события – увиденные, предсказанные гениальным русским провидцем: эпидемии, войны, катастрофы! Научные свершения, подвиги, революции!.. И их теперь буду знать – я! Я один! Я буду владыкой будущего! И, значит, – властелином мира!

Стивен Макфарлин воздел руки. Его лицо стало вдохновенным, помолодевшим. В глазах светился сумасшедший огонек.

– Все – бред, – твердо глядя в глаза Макфарлину, вдруг с удовольствием произнес Игрек. – Не теория, а сплошные натяжки.

– Что-о? – проревел Макфарлин.

Тут Надя поняла, с какой целью затеял Игрек беседу с сумасшедшим американцем. Он хотел вывести Макфарлина из себя. Вывести из себя, заставить нервничать.

Однако игра эта могла оказаться смертельно опасной – ведь у гения-психа пистолет плюс двое вооруженных помощников.

Надя увидела, как сидящий на корточках Игрек подался вперед. То же движение как по команде повторил и находящийся рядом Дима. "Они, кажется, собираются кинуться на них… – пронеслось у Нади в голове. – Но это самоубийство!.. И что делать мне?"

– Ты, Макфарлин, ненормальный, – спокойно произнес Игрек. – Твой граф Потоцкий – сумасшедший, с его дикими пророчествами. А ты – еще больший псих, потому что веришь ему.

– Хватит!! – заорал Макфарлин. – Заткнись!

– Исключительный по безумию бред, – со вкусом поддержал товарища Дима.

– Вы мне надоели! – Стивен подбежал к друзьям, замахнулся рукой с пистолетом. – Надоели – все! Проклятые русские! Вы умрете! Все!! – Его крик отразился от стен, потолка, вернулся эхом.

Через секунду он, казалось, успокоился. Остановил свой кулак, уже готовый обрушиться на голову Димы, отошел и сказал тихим голосом:

– Давай, Пьер, стреляй. Первую пулю – ей. Твоя драгоценная Пола заслужила.

Пьер послушно поднял пистолет. Наставил на Полу.

– Что ты делаешь, Пьер?! – вскричала с пола миссис Шеви, разводя руки, как бы желая обнять его. – Ведь ты убьешь меня, Пьер! И ты больше никогда не увидишь меня!..

Пистолет в руке Пьера задрожал.

– Ты не увидишь меня, Пьер! Ни глаз моих, ни рук моих, ни волос!.. Меня закопают в землю, Пьер! Ты никогда не сможешь даже прикоснуться ко мне! Никогда!..

– Пьер, стреляй! – возвысил голос Макфарлин.

Пистолет ходуном ходил в руке Пьера.

– Пьер, он ведь рано или поздно убьет и тебя! – прокричала Пола. – И тебя – тоже! Ты разве не видишь: он сумасшедший, Пьер!

И тут прогремел выстрел.

Надя инстинктивно бросилась лицом вниз, на теплый дубовый пол.

Но за долю секунды до того, как упала, она сумела заметить: Пола жива и невредима. Она по-прежнему стоит на коленях и удивленно смотрит на Пьера.

И еще успела увидеть Надя: голова Стивена Макфарлина отчего-то вдруг дернулась как от сильного удара.

А тело его стало заваливаться навзничь.

И еще в короткое мгновение, перед тем как упасть, она увидела: Пьер, выронив пистолет, бросается перед Полой на колени. А русский красавчик растерянно поворачивает автомат в его сторону. Игрек что-то выхватывает из-за пазухи. В его руке появляется пистолет. Херувим дергает свой автомат обратно, в сторону русских пленников…

Все эти события запечатлелись в мозгу Надежды разом, будто они происходили одновременно – да так, наверное, и было.

А дальше… Дальше Надя уже ничего не видела, потому что, повинуясь инстинкту самосохранения, она закрыла обеими руками голову и постаралась вжаться в пол.