Иосиф Дайчман - 'Моссад' - Первые полвека

Израильская разведка без труда зафиксировала эту связь. По данным спецслужб, Ансари был кадровым разведчиком и использовал свою привлекательную внешность в интересах египетской разведки; кстати, в Каире у него была жена и двое детей. "Шин Бет" решила положить конец этой связи, пока она не зашла слишком уж далеко и передали англичанам подробную информацию. Ричи была под каким-то предлогом вызвана в Лондон и арестована. Она признала себя виновной, выразила раскаяние и стала помогать следствию. 28 ноября 1982 г. суд в Олд Бейли вынес ей условный приговор. Обвинитель сэр Майкл Хаверс заявил: "Поведение обвиняемой было скорее глупым, чем злонамеренным. Она так увлеклась своим чувством, что разрешила своему партнеру читать секретные телеграммы". Израильские журналисты в Лондоне, привлекаемые пикантными подробностями этого сексуально-шпионского дела, посещали все заседания по делу Ричи и красочно описали её расстройство и проявления эмоций, когда Ричи узнала, что возлюбленный египтянин не только шпион, но и примерный семьянин...

Персональное досье.

Амина Муфти родилась в черкесской семье в Иордании в 1935 году, получила медицинское образование.

Личные качества: высокий интеллектуальный уровень, общительность, артистические способности, владение языками.

Предпосылки к вербовке: происхождение из немусульманской среды и отсутствие негативизма к Израилю.

Мотивации: отчетливо резкое, вплоть до эмоциональности, отношение к исламскому радикализму.

Особенности вербовки: с установлением доверительного контакта.

Черкесы, жившие в Иордании и Израиле, уже хорошо зарекомендовали себя на службе в израильской разведке и молодая, образованная и энергичная Амина была идеальным выбором. Она была завербована "Моссадом" в Вене в 1972 году, где она, - по версии открытых источников, - якобы влюбилась в израильского пилота. Гораздо больше оснований предположить, что "пилот" был просто вербовщиком или по крайней мере "совместителем". Во всяком случае, никаких сведений о "романе с пилотом" больше в её биографии не было. А вот многочисленные сведения о её ненависти к ООП и экстремистам, которые, по её мнению, продляли ближневосточный конфликт и приносили страдания всем народам, имелись.

После вербовки и курса подготовки "Моссад" помог ей перебраться в Бейрут и открыть там клинику. Несколько лет она проработала, выполняя долгосрочные задачи: легализацию и сближение с верхушкой ООП. Клиника Муфти заработала на полную мощность, когда в 1975 году в Ливане вспыхнула гражданская война и к ней стало поступать много раненых палестинцев. Ирония судьбы: получилось так, что "Моссад" тайно финансировал медицинскую помощь раненым бойцам ООП в Ливане. Впрочем, в узкопрактических разведывательных целях финансирование было осуществлено не зря: Амина Муфти сумела познакомиться с многими лидерами ООП и по ночам писала пространные донесения в "Моссад" обо всем, что слышала и видела днем. Информация представляла немалую ценность; в разведсообществе принимали меры к тому, чтобы обезопасить работу ценного агента. Амина никогда не встречалась с агентами "Моссада" в Ливане, иногда передавала сообщения по рации, но чаще поддерживала связь с разведкой через "почтовые ящики" - тайники в вестибюлях отелей и туалетных комнатах ресторанов; самую срочную информацию, конечно, старалась сразу же сообщить с помощью излюбленного израильского средства - миниатюрного радиопередатчика. Но меры предосторожности оказались недостаточны; "служба 17" ООП взяла под подозрение Амину, когда внимательно проследила за одним из выявленных "почтовых ящиков" (его "засветил" связник, который не заметил за собой наблюдения и выполнил несложное задание - забрал сообщение и передал его по цепочке связи).

При обыске в клинике и на квартире Муфти были найден и передатчик, и другие улики. Амина была арестована; её пытали и допрашивали палестинцы, а также "специалисты" из КГБ и "Штази". В течение пяти лет Муфти содержалась под стражей в пещере около ливанского порта Сидон, пока через "Красный крест" её не сумели обменять на двух палестинских террористов, приговоренных к пожизненному заключению. Обмен состоялся на Кипре. Амина Муфти получила новые документы и работает врачом на севере Израиля.

Достаточно подробный рассказ об агентурной работе в восьмидесятые и девяностые годы попросту невозможен. Информация имеется только о провалах, да и то не о всех; агенты же, которые благополучно выполнили задание и вернулись в страну, строжайшим образом засекречены - любая "утечка" ставит под угрозу и их жизни, и судьбы людей, порой очень многих, с кем они были связаны. Такова специфика работы разведок всего мира. А вот кое-что из произошедшего в шестидесятые годы уже стало известно; известно также, что Харел принимал непосредственное участие в планировании и осуществлении операций: выезжал на место, изучал карты и планы, в последнюю минуту вносил какие-то изменения и получал от этого явное удовольствие. Его агенты действовали по всему миру: Лондон, Париж, Женева, Рим, Антверпен, Йоханнесбург, Нью-Йорк. Харел свято верил в силу человеческих инстинктов. Сам он, несомненно, обладал превосходно развитыми инстинктами и отдавал предпочтение трудно поддающемуся объяснениям вдохновению по сравнению с холодным расчетом и чистой технологией. Он с нескрываемым презрением относился ко всякой электронной технике, хотя в Израиле жили и работали многие самые талантливые изобретатели-электронщики с мировыми именами. Время и новые руководители постепенно изменяли концепцию работы "Моссада" и в последующие периоды как в нем самом, так и во всех практически сильных разведках мира происходило смещение акцента на другие направления и способы действий. Но, как говорится, и слава остается, и в самые что есть наисовременнейшие времена агентурная разведка действует и играет в работе спецслужб весьма немаловажную роль. И многочисленные успехи "Моссад" в этом направлении (естественно, далеко не все из них "раскрыты" разведывательные тайны соблюдаются весьма строго, поскольку за ними человеческие судьбы и жизни), равно как и просчеты, неудачи и провалы, требуют большого внимания.