Татьяна Устинова - Колодец забытых желаний

Сегодня в вестибюле было почти пусто, только какие-то командированные тетушки решали, куда бы им пойти — в античный зал или в русскую иконопись.

— Да у меня уже ноги не ходят! — говорила одна. — Москва эта такая здоровущая!

— Не на морозе же стоять! — возразила другая. — До поезда еще три часа с гаком!

И тут появилась Виктория.

Федор не поверил своим глазам. Нет, он знал, что она должна прийти, но почему-то совсем в это не верил.

Нет, не так.

Он знал и верил — и все равно как будто не ожидал.

Она вошла, улыбнулась охраннику Саше, который уставился на нее во все глаза, и каблучки ее зацокали по мраморному полу. В руке она несла огромную спортивную сумку.

Федору стало трудно дышать.

Как раз перед рамкой она вдруг поскользнулась на мраморе, охнула и чуть не упала. Спортивное чудище вырвалось у нее из рук, обрушилось на пол и поехало под стол, за которым охранники всегда проверяли сумки. Саша кинулся и подхватил ее.

— Девушка, осторожнее!

Тетушки перестали шептаться и тоже уставились на Викторию. Происходящее было значительно интереснее, чем античность, а заодно и русская иконопись!

— Господи, как больно!

— Вы ногу подвернули!

— Да я все время падаю! — Виктория улыбнулась охраннику сказочной улыбкой, и он улыбнулся ей в ответ — растерянной. — Вы не поверите, вот только выйду из дома, обязательно упаду!

— Держитесь за меня. Держитесь, не стесняйтесь! Может, вас отвести в медпункт?..

— Можно мне присесть?

Саша провел прекрасную барышню к креслам, стоявшим вдоль стены, усадил ее и присел рядом на корточки. Она то морщилась, то улыбалась, и видно было, что готова мужественно терпеть боль, лишь бы никого собой не обременять.

— Ну что? Если пошевелить, больно?

— Вот так больно, а вот так уже… нет!

— Осторожнее надо, девушка!

— Спасибо вам, что помогли! Я бы растянулась и вообще ногу сломала!

— Да что вы! Может, в медпункт все-таки?

Перед носом у охранника Виктория покрутила безупречной ногой в безупречном ботинке и безупречном чулочке. Охранник не отводил от нее глаз.

— А как вас зовут?

— Меня?!

— Ну, конечно, вас!

— Са… Саша, а что?

— Уже все прошло, Саша. Спасибо вам.

— А вас как зовут?

— А меня Вика, — сияя, сказала Виктория и поднялась. Охранник посмотрел на ее ногу и быстро отвел глаза. — Саш, вы не принесете мою сумку? Я сегодня в теннис играла и, наверное, колено перетрудила, вот нога и подвернулась! Во-он она, под стол уехала!

Охранник поискал глазами сумку, подошел, выудил ее из-под стола и аккуратно поставил перед Викторией.

— Спасибо вам, Саша! — прочувствованно сказала она. — В гардероб налево или направо?

— По любой лестнице вниз. Я бы вас проводил, — добавил он с сожалением, — но нам отлучаться никак нельзя.

— Спасибо, — еще раз поблагодарила коварная Виктория и равнодушно мазнула глазами по Федору, который торчал в дверях с надписью «Служебный вход». Как будто не узнала. — Мы с вами увидимся, Саша, когда я обратно пойду! И я вам еще раз скажу спасибо!

— Не за что, — пробормотал совершенно потерявшийся Саша.

Виктория подхватила сумку и стала грациозно спускаться в гардероб, и Федор осторожно прикрыл за собой дверь.

Итак, сумка в музее. Теперь самое главное — незаметно добыть ее из гардероба. Виктория свою часть программы отыграла с блеском, и Федору осталось не провалить свою.

Он вышел из-за служебной двери и с очень деловым видом сбежал вниз по противоположной лестнице, не той, по которой спускалась Виктория. Охранник Саша тоскливо смотрел ей вслед, командированные тетки двинулись вверх по большой лестнице, и на Федора никто не обращал внимания. На всякий случай он еще раз огляделся по сторонам, пригнулся и заглянул в гардероб.

В гардеробе дежурил Иван Ильич, раньше работавший капельдинером в Большом театре и на пенсии переместившийся в Музей изобразительных искусств по причине артрита, из-за которого ему было трудно стоять. Его всегда жалели, и в дни больших выставок или школьных каникул, когда приходилось таскать сотни шуб и пальто, он получал отгулы и больничные. Сейчас народу было мало, и Иван Ильич мирно почитывал книжицу в своем уголке за шубами.

Виктория в два счета пристроила ему сумку, которую старик, кряхтя и качая головой, поставил возле деревянного ящика с отделениями, куда обычно клали пакеты и шляпы. Федор наблюдал за ней из-за поворота лестницы.

Она что-то прощебетала Ивану Ильичу, вскинула на плечо крохотный ридикюльчик, поправила у зеркала волосы, которые вовсе незачем было поправлять, и, держась за перила, стала подниматься.