Мери Каммингс: Заложница

— Ты что?!!! — повернулся он, вскинув пистолет.

Наверное, он был страшен в этот миг — женщина попятилась и прижалась спиной к двери; рука ее, по-прежнему соединенная наручником с его левым запястьем, нелепо вытянулась вперед.

— Я не… — пролепетала она и бросила взгляд на что-то за его плечом. Рейлан резко обернулся.

В холле никого не было, кроме большого бурого кота, сидевшего под вешалкой и смотревшего на него исподлобья.

— Я не тебя негодником назвала, извини, пожалуйста! — быстро-быстро затараторила женщина. — Это Бобби, он часто выскакивает, если дверь открыта, а я не хотела сегодня снова на лимон лезть со стремянкой, и в темноте ничего не видно, я ему сказала это, на всякий…

— Заткнись!

Она замолчала так внезапно, словно прикусила язык. Из объяснений Рейлан не понял ни слова — похоже, со страху эта дура окончательно разучилась говорить внятно.

— Кто такой Бобби?! — спросил он.

— Он, — кивнула она на кота. — Не трогай его, пожалуйста, он не виноват!

Да какое ему дело до ее кота?!

— Еще кто-нибудь в доме есть?

Женщина сделала странное движение головой, одновременно закивав и замотав ею.

— Так есть или нет?!

— Да. — На этот раз она определенно кивнула с несчастным видом. — Коты.

— Да плевать мне на твоих котов! — не выдержав, рявкнул он. — Люди в доме, спрашиваю, есть?

— Нет.

— Прийти сегодня кто-нибудь должен? Ты кого-нибудь ждешь?

— Нет.

Наконец-то она отвечает вразумительно!

— Где у тебя тут кухня? — спросил Рейлан, сунув за пояс пистолет.

— Пожалуйста, сюда, — показала женщина рукой направо, словно радушная хозяйка, приглашающая в дом гостя.

На кухне пахло едой — от этого запаха Рейлана еще сильнее замутило.

Он достал из кармана согнутый гвоздь, служивший ему ключом от наручников, освободил свою пленницу от браслета и приказал:

— Задерни занавеску и поставь чайник.

Здесь она никуда не денется…

Выдвинув табуретку и поставив ее в дверях, он осторожно сел и медленно вытянул ноги. Глубоко вдохнул. Тепло…

Закоченевшее тело мало-помалу согревалось, зато приутихшая было боль в груди снова напомнила о себе. Но сейчас главное — ноги.

— Дай нож!

— З-за… зачем?!!! — женщина прижалась спиной к столу и замотала головой. — Зачем?

— Дай. Мне надо ботинки снять!

Ну пусть она наконец сдвинется с места! Что, может начать ей еще объяснять, что пальцы на левой руке, по которым вчера врезали каблуком, теперь толком не работают, а одной рукой невозможно развязать затянувшиеся мокрые шнурки?!

— Может, лучше ножницы?

Похоже, она любым путем стремилась не давать ему в руки нож…

— Ладно, давай.

Быстро, словно боясь, что он передумает, она достала из ящика стола ножнички — маленькие, вроде маникюрных.

— Вот.

Рейлан нагнулся — и стиснув зубы, откинулся назад. Грудь пронзило такой невыносимой болью, что он с трудом сдержал стон — только зажмурился. Похоже, ребро все-таки треснуто…

Тяжело дыша и чувствуя, что лоб покрылся испариной, он открыл глаза. Женщина смотрела на него в упор. Нельзя… так она быстро поймет, что сейчас он совершенно беспомощен…

Но в глазах ее было что-то похожее на сочувствие.

— Может, я попробую? — неожиданно предложила она.

Он кивнул — от одной мысли, что придется снова нагнуться, становилось худо.

— Давай. Разрежь шнурки, — протянул ей ножницы.

Женщина присела на корточки. Откинувшись назад, Рейлан не видел, что она делает — только слышал щелчки лезвий. Если ей сейчас вздумается воткнуть эти ножницы ему в ногу и попытаться бежать…

Но она еще пару раз щелкнула и подняла голову.

— Все.

— Ты можешь снять с меня ботинки?

— Попробую.

Он сжал зубы и приготовился, но прикосновения ее рук были на удивление легкими и осторожными. Она потянула за ботинок… сильнее — и, словно сам собой, он соскользнул с ноги.

Мгновенное облегчение — и тут же приступ невыносимой боли, точно ступню окунули в кипяток. Рейлан подавил рвущийся из горла крик и конвульсивно вцепился пальцами в край табуретки, повторяя про себя: «Сейчас пройдет… Сейчас… сейчас…»

Боль постепенно начала откатывать, лишь большой палец все еще будто кто-то сжимал клещами. Он отпустил табуретку и взглянул вниз. Женщина, по-прежнему сидя на корточках, смотрела на него наморщив лоб, словно ей тоже было больно.

Встретив его взгляд, спросила:

— Вторую?

Он молча кивнул.

На этот раз было еще хуже — он не сумел сдержать стона. Сейчас пройдет… Сейчас… Все…