Мери Каммингс: Заложница

Не дожидаясь ответа, он вышел и через минуту вернулся с двумя декоративными подсвечниками из гостиной и приемником из спальни. Пристроил подсвечники на сервировочный столик, чиркнув спичкой, зажег свечи, начал крутить ручки приемника — и, найдя, по его мнению, подходящую музыку, сделал погромче и поставил приемник на подушку.

— Ну вот — не хуже, чем в баре. Только… что ты там пила? — только мартини не хватает.

— Я сейчас что-нибудь придумаю! — вскочила Грейс, невольно заражаясь его энтузиазмом. — У меня бренди есть и ликер, и…

— Не надо! — Рейлан удержал ее. — И так хорошо! — И неожиданно, продолжая держать Грейс за руку, встал перед ней на одно колено. — Мадмуазель, не соблаговолите ли вы потанцевать со мной?!

Она рассмеялась — настолько эти слова показались ей забавными и не соответствующими ни чулану, ни громоздящимся вокруг коробкам, ни его майке с джинсами. Рассмеялась — и положила руки ему на плечи.

Сначала они танцевали прямо в чулане, затем выбрались в коридор — музыка доносилась и туда. Она шумела в крови и, казалось, пронизывала все тело Грейс, и хотелось смеяться — просто так, от радости, оттого, что она есть… что они — есть!

Потом внезапно наступила тишина, и они остановились. Прижавшись щекой к груди Рейлана, она слышала, как совсем близко стучит его сердце; он подул ей в волосы, сказал тихонько:

— Грейси… моя Грейси, — и прижал ее к себе еще теснее.

«А сейчас — выпуск новостей» — донеслось из чулана.

— Ну во-от! — протянул он разочарованно. — Только разохотился… — Вздохнул. — Ладно, скоро новости кончатся, снова музыка будет. Пошли пока кофе попьем.

Кофе? Грейс с большим удовольствием выпила бы чего-нибудь холодненького — например, лимонада, который стоит в холодильнике.

Уже направляясь в сторону кухни, она вдруг услышала со спины:

— Слушай, я давно хотел тебя спросить — я тебе что, с самого начала понравился?

— Чего?!

— Ну ты же все-таки подсматривала тогда в душе! — даже в полутьме коридора было видно, что Рейлан ухмыляется.

Извечное мужское самомнение! Неужели он считает, что то немытое, небритое, вонючее и ободранное чучело могло кому-то понравиться?!

— Да ничего я не подсматривала! Просто в одном журнале было написано, что у мужчины самая сексуальная часть тела — ягодицы, а тут ты как раз подвернулся, и я… — Грейс замялась. Ну как ему объяснять, что за последние три года она почти забыла, как выглядит голая мужская задница?!

— Ну и как — сексуально?! — рассмеялся он.

— Я ничего, кроме синяков, не успела заметить, — честно ответила она. — Ты ругаться сразу начал.

— Слушай, а все-таки — почему же ты меня полиции тогда не выдала?

— А ну тебя! — она отмахнулась и пошла на кухню.

Спать они легли поздно, уже под утро. И проснулись поздно, и долго лежали в постели — вставать не хотелось.

Даже когда Грейс, услышав первые кошачьи завывания, несущиеся из-за двери, лениво пошевелилась, Рейлан схватил ее за плечо.

— Не надо! Побудь еще немножко со мной… пожалуйста!

Прижался лицом к ее груди, начал целовать — и все остальное перестало иметь значение.

Сразу после завтрака Грейс заторопилась в город: купить рыбу, забрать у Моди машину и договориться в парикмахерской, чтобы послезавтра в обед зайти и сделать прическу, а то в «предфестивальную» неделю Рут — лучшая парикмахерша в городе — обычно нарасхват. И еще, если честно, ей хотелось хоть немного, краешком глаза посмотреть на репетицию парада.

— Я побежала, постараюсь вернуться как можно скорее, не скучай! — сообщила она, зайдя в чулан.

— Знаю я тебя, — усмехнулся Рейлан. Он лежал на кушетке и гладил Бобби — тот млел, переворачивался и подставлял разные бока. — Опять где-нибудь языком зацепишься!

— Ну я правда постараюсь!

— Ладно, беги!

Грейс уже шагнула к двери, когда услышала:

— Подожди минутку! — и обернулась.

Он подошел и обнял ее, крепко, так, что на миг стало даже больно. Поцеловал в висок, сказал:

— Удачи тебе! — улыбнулся и отпустил. — Вот теперь иди…

Похоже, удача решила в кой-то веки раз побаловать Грейс: в витрине рыбной лавки красовался огромный, фунтов на десять, лангуст. Такого чудовища она в жизни не видела!

Она, конечно, купила этого «монстра», как назвала его продавщица, и еще пару фунтов трескового филе — для котов, и хороший кусок палтуса. Заодно узнала, что лангуста по правилам положено подавать с белым французским вином.