Шекли Роберт - ВРЕМЕНИ В ОБРЕЗ

- А может, иракцы уже оставили город? - неуверенно предположил Бикр.

- Нет! Проклятые оккупанты остались там! - вмешался Лахт. Он встал и зашагал по комнате из конца в конец, худой и длинный, злобный и раздраженный. - Мы ничего не в силах сделать! Нужно перенести сроки восстания. Вы со мной согласны?

Раули и Бикр какую-то секунду поколебались, потом дружно кивнули. Лахт продолжал:

- Мистер Дэйн, я сейчас не в состоянии достойно оценить содеянное вами. Поймите меня правильно - трудно благодарить гонца, принесшего дурные вести. Но, поверьте, мы все равно вам чрезвычайно признательны.

- Ничего, - ответил Дэйн.

- Для вас зарезервирован отличный номер в гостинице "Париж", это как раз напротив через площадь. Гостиница, правда, не очень хорошая, но это лучшее, что есть в Дохе.

- Вы очень добры, - сказал Дэйн.

- Мы уже заказали вам билет на самолет, утренний рейс Катар - Амман. Там вы сможете пересесть на самолет в Европу.

- Прекрасно! - сказал Дэйн и уселся в камышовое кресло.

Лахт спросил:

- Вы не желаете немного освежиться с дороги, мистер Дэйн, принять душ?

- Спешить некуда. Я, пожалуй, немного задержусь.

- Задержитесь? Это зачем?

- Мне хотелось бы дождаться, пока не передадут ваше распоряжение об отмене восстания.

Рауди вздохнул.

- Наш радист как раз сейчас обедает.

- Ничего, я подожду.

- Его не будет еще целый час, а то и два!

- Да я не спешу! А вот вы, кажется, должны бы поторопиться.

- Мистер Дэйн, вы что-то хотите нам сказать? - спросил Рауди.

- Возможно. И я думаю, что у вас тоже есть что сказать мне.

- Что бы это все значило?

Дэйн выпрямился в кресле.

- Послушайте, давайте перестанем водить друг друга за нос! Вы ведь не собираетесь передавать приказ об отмене восстания!

Какое-то мгновение они молча сверлили его взглядами. Рауди хотел было сказать что-то неопределенное, но не решился. Бикр старался сохранить личину гордого достоинства. Лахт улыбнулся и сказал:

- Вы правы, мы не собираемся передавать такой приказ.

- Почему?

- Чтобы это понять, нужно немного разбираться в сегодняшней политике, мистер Дэйн.

- Я уж постараюсь как-нибудь разобраться.

- Хорошо. Во-первых, нужно учитывать такой факт: Ракка полностью созрела и готова к революции. Это необратимый исторический процесс. И мы, руководители революционного движения, на самом-то деле не в состоянии полностью его контролировать. Мы только предугадываем его развитие и следуем велениям времени. Если бы мы так не делали, наше место занимали бы другие люди.

Но все, кто находится в этой комнате, в то же время прекрасно понимают, что в настоящий момент революция победить не может. И ничего не изменится еще много месяцев, а то и лет. Но люди этого не понимают и не захотят понять. Они готовы бороться, готовы сражаться за свою независимость, хоть и не осознают тех сил, что ими движут. И они не смогут победить. А потому нам остается только сохранить свою позицию при неминуемом разгроме революционных сил.

Мы не можем выступить против революции! Она произойдет в Ракке так или иначе, и если мы ее не поддержим, то другие, менее искушенные люди займут наше место. И вполне естественно, что новые лидеры революционного движения обвинят в провале восстания нас! Таким образом, мы ничего не достигнем, если попытаемся предотвратить неизбежное.

В то же время, мы не можем выступать и за революцию, зная, что восстание обречено на провал! В таком случае провал тоже будет стоить нам положения в комитете.

Следовательно, нам приходится с энтузиазмом готовить революцию и в то же время подготавливать все так, чтобы наша репутация осталась безупречной, когда революция будет подавлена.

- Да, для вас было бы лучше всего, если бы получилось именно так, - признал Дэйн.

Лахт продолжил:

- Не понимаю, что может нам помешать? Признаться честно, мы никак не рассчитывали, что вы успеете вовремя с этим посланием из Ракки. Таким образом вся вина - неумышленная, конечно же - за то, что революция все же началась, пала бы на вас, - Лахт печально покачал головой. - Это было бы наилучшим выходом для всех вокруг, не правда ли, мистер Дэйн?

- Может, вам это и кажется наилучшим выходом, - сказал Дэйн. - Если принять во внимание ваше своеобразное отношение к делу. И, может, я и согласился бы с тем, чтобы меня считали неудачником, провалившим все дело - если бы я его действительно провалил. Но мне не по вкусу, что вы изо всех сил старались мне помешать, всю дорогу вставляли мне палки в колеса!