Дмитрий Вересов - Опер печального образа

Жаль, что на Олиной могиле нет пока оградки, скамеечки. Зато есть куст сирени, березовый ствол, белый, как лист бумаги, на котором никто еще не успел написать что-нибудь глупое и пошлое. Рука сама собой потянулась ко лбу, и Аня перекрестилась. Достала свечку и только тут вспомнила, что поджечь ее нечем.

Аня оглянулась, но никого поблизости не заметила. Тут она вспомнила, что на известной могиле принято оставлять сигареты, и направилась туда, будто от неприкуренной сигареты можно зажечь свечу. На ее счастье на каменном надгробье оказалась пластмассовая зажигалка.

Чувствуя себя как будто в эпизоде из фильма Андрея Тарковского, Аня медленно пошла к могиле подруги с горящей свечой, заслоняя ее рукой от еле заметного ветерка. Два раза свеча гасла, и Аня возвращалась назад, заранее зная, что с третьего раза она свечу обязательно донесет.

Когда Аня, наконец, поставила тонкую свечку на капельку воска и осторожно убрала ладони, следя за колебанием слабенького язычка пламени, она обнаружила на гранитной плите то, чего до этого не замечала. Справа от выбитых в камне букв и ниже красивого Олиного лица в белом овале она увидела что-то похожее на буквы. Сначала она приняла это за простую неровность на камне, брак шлифовщиков. Но, наклонившись поближе, различила нечто, напоминавшее печать или клеймо. В центре его был крест или буква «Х», а по краям какие-то зигзаги, обрывки линий. На грубом камне разобрать что-то, кроме креста или буквы, было невозможно.

Аня стояла какое-то время в недоумении, пока трезвая мысль не развеяла все тайны и загадки одним махом. Скорее всего, это был торговый знак фирмы — изготовителя гранитных надгробий. «Харитонов и компания»…

Домой Аня вернулась уже под вечер, сама удивившись, сколько времени она пробыла на кладбище. Надо было что-то делать по дому, какая-то стирка, какая-то отложенная уборка настойчиво напоминали о себе, но странные образы, неясные тени не отпускали Аню. Тяжело было вытирать недельную пыль, представляя себя пылинкой на ладони вечности. Даже тряпка казалась сейчас Ане подобием тела, уже оставленного душой.

Чтобы немного отвлечься, в поисках какого-нибудь пусть шаткого мостика между двумя мирами, Аня взяла в руки Олину книгу. Раскрыла почти наугад, но на этот раз чужие имена, странный ритм стихов пришелся как раз впору Аниному душевному состоянию.

Князь Атли… Не Аттила ли это, предводитель гуннов? Аня смутно помнила историю Древнего мира, но из курса зарубежной литературы знала, что западноевропейский эпос был связан по времени с великим переселением народов, с возникновением на карте Европы новых государств, новых династий.

Даже выхватив текст из середины, Аня поняла, что грозному завоевателю, истребившему какой-то древний род, среди прочей добычи досталась девушка, по нашим субтильным временам, совсем еще девочка-подросток. Странно, что этот кровожадный Атли поступил с ней не как с бесправной наложницей, а проявил рыцарское благородство, неожиданное для такого вурдалака. Он засыпал ее сказочными подарками, окружил роскошью и предложил Ольге стать его женой… Ольге?! Аня и не заметила, как стала про себя называть девушку из эпоса Ольгой. Действительно, ведь славянское имя Ольга было заимствовано из древне-скандинавского и звучало раньше как Хельга.

Дальше неизвестный автор поведал прямо таки детективную историю. Первая брачная ночь. Влюбленный Атли входит в покои, где на брачном ложе ожидает его Хельга или Ольга. Утром слуги обнаруживают их в постели: Хельгу спящей, а Атли… мертвым. Интересно, что рассказчик оставляет вопрос смерти кровавого Атли открытым, не берет на себя роль всевидящего ока или подсвечника над ложем новобрачных. Умер завоеватель сам или пятнадцатилетняя девушка задушила убийцу отца и братьев руками, шнурком от платья, собственными волосами?

Видимо, воинов могучего Атли смерть вождя повергла в такой шок, что они не растерзали Хельгу сразу, а устроили над ней какое-то подобие суда. Жаль, что на речи какого-то старика Сигрлинна эта история обрывалась, а началось пространное изложение о подготовке Вельсунгов к сражению. Некий Сигурд спорил о чем-то с Грипиром, и не было этому спору конца. Аня долистала книгу до лохматой картонки, пытаясь отыскать хотя бы еще одно упоминание о Хельге, но так ничего и не обнаружила.