Дмитрий Вересов - Опер печального образа

— Да, голова, — ответила Аня, на самом деле запуская в голове одну недавно отснятую в памяти пленку.

Это был тот самый маршрут, тропа Обура. Аня тогда прошла его до конца и уперлась в какие-то непроходимые каналы и заборы. Она хорошо запомнила те дома и скверы, мимо которых пролегала дорога оборотня. В числе этих адресов был и тот дом рядом с Парком Победы, от которого они пять минут назад отъехали.

— Ты пробовал еще раз поговорить с Обуром на форуме? — спросила Аня Корнилова на следующий день.

— Я же говорил тебе, кажется, что он больше не отвечает, — раздраженно ответил Михаил. — Может, он боится, что его вычислят. Я не специалист в этом деле, но слышал, что это возможно. А потом, я не вижу в этом никакого смысла. Даже если найдут его электронный адрес, телефон, что там еще, какая связь между трепом в форуме и реальными убийствами? Ты зайди на сайт поклонников Толкина, там такого можно почитать! Про спасение мира от злых чар и наоборот — про то, как кольца собрать и злой волей всех сковать. Идиотизм ненаказуем, Аня. А потом я заметил, что во всех этих форумах, чатах люди заметно тупеют.

— Ты, случайно, не по себе судишь? — осторожно поинтересовалась жена.

— Конечно, по себе, — нисколько не обиделся Михаил. — Я, например, за последние дни достаточно полазал по всяким форумам, в том числе, по боевым искусствам. Люди рассуждают о том же дзю-дзюцу, в котором у меня, извините, второй дан, а я их речей вообще не понимаю. Какие-то «упс», «имхо», тарабарщина всякая. А главное, глупость и неграмотность беспросветные! Я попробовал спорить, что-то доказывать, но тут же обнаружил, что в этом бездарном пространстве «Всемирной паутины» я становлюсь точно такой же тупой скотиной, имхо. Мне туда лучше не соваться… Что ты смеешься? Наверное, подумала: «Дожили! Мент сражается против безграмотности!»

— Почти угадал. Тебе тогда показалось, что и Обур несколько туповат?

— Ты опять с этим Обуром и хоббитами, — вздохнул Корнилов. — Этот-то мне как раз и не показался тупым. Хотя, если бы я знал его в реальной жизни, возможно, сказал бы иначе. Давай, Аня, прекратим этот разговор. Какие там оборотни, вампиры, ведьмы, летающие на метле, омон, вооруженный осиновыми колышками, когда реально погибают люди! Давай спускаться на грешную землю, Пульхерия Серебряная! Заметь, что на твои намеки, игры в оборотней отозвались вполне реальные бандиты. Поэтому по трем другим убийствам нужно работать тоже без всякой мистики, черта в ступе, серого волка…

— Надо говорить «серого дядьки», — посоветовала Аня, — чтобы не накликать.

— Я бы с удовольствием накликал, чтобы этот маньяк прискакал ко мне… Все, Аннушка, мне пора на работу.

— Какая работа в воскресенье?! — возмутилась Аня.

— Мой выходной был сегодня только до обеда, — вздохнул Корнилов. — Вот выловим Обура… тьфу!.. маньяка этого и поедем с удочками, с палатками на Вуоксу или куда тебе больше всего захочется. У нас же еще целая неделя отпуска в запасе…

Сегодня Аня решила съездить на могилу к Оле. Наверное, надо было навестить и Люду Синявину. Но уж очень не любила Аня Южное кладбище. Огромный город, словно ушедший под землю, но с торчащими над поверхностью примитивными архитектурными элементами. Почему-то после посещения этого кладбища у Ани всегда оставалось ощущение не интимности смерти, а какого-то коллективного заклания.

Другое дело кладбище, на котором за какие-то деньги Москаленко удалось похоронить жену. Рядом с Олиным гранитным надгробьем старенькие кресты, заросшие холмики, стершиеся надписи, выцветшие фотографии. Кажется, что смерть последний раз была здесь уже давно и теперь, после Оли, вернется сюда еще не скоро. Это кладбище почти превратилось в парк, конечно, не культуры и отдыха, а философских раздумий, размышлений о вечном.

Проходя по песчаной дорожке от центрального входа, Аня увидела несколько фамилий, известных ей еще с детства по школьным стихам. Вот это, например:

Так совсем не страшно. Можно сказать, идешь мимо книжных полок, читаешь только даты жизни и смерти людей. В центре кладбища, правда, есть довольно помпезные мемориалы — могилы недавно ушедших в мир иной кумиров отдельно взятых поколений. К одному из них Аня относилась очень хорошо, даже любила его ранние, косноязычные, с кустарной аранжировкой песни. Но безвкусный памятник на его могиле ей не нравился. Почему только все эти горе-скульпторы так увлекаются надуманной символикой в ущерб элементарному вкусу?