Фредерик Дар - Смерть, о которой ты рассказал

— Да.

— Повесьте флажок. Будьте любезны, когда я уеду, позвоните ко мне и предупредите моих. Пусть Доминик заберет машину, она в пятистах метрах отсюда.

— Хорошо. Что будете пить?

— Рюмку мускаде.

Она поставила две рюмки. Мы чокнулись, стараясь не смотреть друг на друга. До моей женитьбы между нами установились простые дружеские отношения, теперь же их не было.

— Как дома? Нормально?

— Да, все прекрасно.

— Счастливы?

— Это слишком громко сказано.

— Она кажется милой… Даже слишком… Женщины умеют оценить друг друга лучше, чем мы. Я не показал виду, что понял смысл ее замечания. В этот момент просигналил автобус, так как водитель издали заметил зеленый флажок. Я вышел.

— Надеюсь на вас, Валентина. До скорого… Заняв место в автобусе, я почувствовал облегчение. Мне удалось ускользнуть от смерти, и, поверьте, я испытывал огромное удовлетворение.

Прибыв в Париж, я взял такси и поехал в Орли, в баре наспех написав Мине письмо, объясняя, что со мной случилось в дороге. Мое послание было переполнено любовью. В душе я смеялся, представляя, как вытянутся у них физиономии. Может быть, они поверят в судьбу?

Отправив письмо из аэропорта, я вернулся в Париж и остановился в маленьком тихом отеле возле Лионского вокзала. Меня ждала серьезная работа.

По правде говоря, я не очень-то представлял, с какого конца начать. Я боялся сделать неверный шаг или же вызвать подозрение у полиции. Мне совсем не хотелось, чтобы это дело стало достоянием гласности и закончилось судом. Я был убежден, что перед тем, как что-то предпринять, необходимо объективно изучить ситуацию.

Я вырвал лист из блокнота, взял ручку и, лежа на животе на гостиничной койке, стал делать записи, украшая их забавными рисунками в этой безликой, обычной комнате, почувствовав себя освобожденным от Мининого колдовства. Эти стены с обоями, вздувшимися от сырости, защищали меня надежней, чем стены крепости. У меня было достаточно времени, чтобы изучить и решить непростую задачу.

Итак, что мне известно? Мужчина, достоверность личности которого я не мог ставить под сомнение, так как он собирался стать моим наследником, — это Доминик Гризар. Официально я женился на его матери, но, поскольку Мина была его любовницей, то где же была его настоящая мать? Она была жива, иначе ее вычеркнули бы из списков актов гражданского состояния. Ну и проблема!

У меня мелькнула мысль обратиться в частное сыскное агентство, но совсем не хотелось никого вводить в курс дела. Тут я вспомнил, что мадам Гризар (я предпочитал теперь называть Мину так) была не вдовой, а в разводе. Следовательно, ее первый муж был жив. Направив поиски в этом направлении, я мог не опасаться, что будет обнаружена странная пара, остановившая на мне свой выбор.

У меня не было ни малейшего доверия к частным конторам, специализирующимся на адюльтерах, так как их главной заботой было вытянуть из вас максимум денег за минимум сведений, но я все-таки решил прибегнуть к услугам какого-нибудь солидного агентства. И тут я вспомнил, что один из моих школьных товарищей заведовал отделом префектуры в полиции. Немного поколебавшись, я отправился к нему.

Он принял меня сразу же, как только служащий отнес ему мою визитную карточку. Это была наша первая встреча за пятнадцать лет..

У него появился живот и исчезли волосы.

— Ужасно рад тебя видеть, — вяло произнес он, протягивая пухлую, ухоженную руку преуспевающего служащего.

— Я тоже виноват, Винсент.

— А знаешь, ты совсем не изменился!

— Ты мне льстишь!

— Да нет же! Вот только немного похудел.

— Не могу сказать того же о тебе.

Мое замечание его не обидело. Напротив, он с удовлетворением погладил свой живот, которым гордился не меньше, чем своим продвижением по службе. Мы вкратце рассказали друг другу о прожитой жизни, после чего он незаметно посмотрел на часы.

— Послушай, Винсент, я к тебе по делу… Он ждал этого как человек, привыкший к просьбам.

— Я как Диоген, старик: ищу человека. И вот подумал, что ты бы мог подсказать мне, куда обратиться.

— Человека? — слегка удивившись, переспросил он.

— Да.

— Зачем?

— Этот парень должен моей семье приличную сумму. Я не надеюсь, что он заплатит спустя столько лет, но мне хотелось бы все-таки поговорить с ним.

Он вооружился ручкой, придвинул к себе стопку устаревших циркуляров, на обратной стороне которых делал записи.

— Говори, я слушаю.