Наталья Андреева - Я садовником родился

– Ты ее о Розе расспрашивал. Они ведь были подружки. Марго старше. Ты хотел, чтобы она повлияла. К матери ее ходил. Я имею в виду Розу. На все рычаги давил. А ты предприимчивый, Лейкин. Я-то думал, романтик!

– Отстань от меня, а?

– Отстану. Скажи только: где ты был в четверг днем, с часу до двух?

– Документ покажи.

– Какой документ?

– На основании которого задаешь мне такие вопросы. Я не обязан перед тобой отчитываться. Без документа. И вообще: отдал книгу – уходи.

– Это ты взял у нее из ящика письменного стола тетрадь?

– Какую тетрадь?

– Общую. В клетку. Больше некому. Ты взял. Где она?

– Ищи, – пожал плечами Лейкин. – Ты все знаешь. Вот и ищи. Тебе спешить надо. А вдруг не успеешь всем доказать, что ты самый умный? Жизнь пройдет, а никто этого так и не узнает. Мне теперь некуда спешить. Времени у меня полно. Я в деревню уеду. Цветочки выращивать.

– А как же маникюр?

– Что? – Он внимательно посмотрел на свои руки. – Ничего. Перчатки можно надеть.

– Ну да. Это если готовиться. А случайная встреча? Не подведет ли лак для ногтей?

– Чего? – Лейкин вздрогнул. – К чему готовиться? Ловишь меня? Сыщик! Только я тебе не помогу.

– Поможешь. Не хочешь – заставят. Я к тебе больше не приду. Будешь давать объяснения в другом месте. А лучше было бы рассказать мне все по-дружески…

– По-дружески? – вздрогнул Лейкин. – Уходи! Ты не друг. Ты предатель. Да и не были мы никогда друзьями. Сам сказал. Уходи.

Алексей поднялся и направился к выходу. И вновь пригляделся к аккуратно расставленной обуви. И подумал: «Это ведь был не ее пакет». Но тогда логично спросить: «А чей?» Этого Алексей не знал. Пока. Но на женские туфли в прихожей посмотрел с интересом. Размерчик-то подходящий!

– Ну как? – выскочил из машины Барышев.

– А никак. Говорит загадками. Про нежность какую-то украденную, про время, которого у него полно. Похоже, он тронулся. Плывет. И признаний делать не хочет. Но что-то он знает. Определенно. Пакет-то выбросил!

– Какой пакет? – насторожился Барышев.

– С подсолнухами. Как будто я его не видел у него в руках! Чего он боится?

– Он убийца!

– Думаешь? А я вот сомневаюсь. И туфли у его матери тридцать девятого размера.

– И что? А у Лейкина маникюр!

– И что? Ведь и Роза наверняка была с маникюром. А?

– Не помню.

– А ты вспомни.

– Допустим, с маникюром. Ну и?

– Когда ее душили, она, естественно, сопротивлялась. Пыталась разжать его пальцы. Убийцы. Представляешь картину? Это может быть и ее лак.

– Ну и?..

– Это надо выяснить, Серега. Сравнить лак у нее на ногтях и тот, частички которого попали на ее кожу. Либо он один, либо два разных. Тогда Лейкина можно брать.

– Что ж…

– И еще одна мысль пришла мне в голову: а почему мы решили, что это мужчина?

– Что-о?

– Мужчина – маньяк.

– Но какая баба сможет…

– Не мужиков же убивают. И смотря какая баба.

– Черт! Это ты про туфли подумал?

– Да. Это был не ее пакет. Не Лилии. Помнишь его содержимое? Пол-литровый пакет кефира, один йогурт, две сдобные булочки. Лилия не могла это нести домой. Суханов высадил ее у супермаркета. Она зашла в магазин, видимо вспомнив, что мать просила что-то купить. Батон хлеба, например, но никак не две сдобные булочки. Семья-то большая. Накормишь их двумя булочками? Купила, положила в пакет. А возле дома на нее напал маньяк. Или маньячка.

– У которой в пакете был кефир, йогурт и две сдобные булочки? Умора!

– Не умора, а вариант. Девушку никто не поджидал, они случайно встретились, и…

– А чем же ее тогда? Откуда при случайной встрече возьмется весьма неслучайное орудие убийства? Железные пруты, Леша, на дороге не валяются. И в супермаркете не продаются. Вместе со сдобными булочками.

– Не продаются. Факт. А вдруг это не прут? Подумать надо.

– Тут и думать нечего! Лейкин!

– Есть у меня одна мысль. Но сначала надо убедиться в обратном. Что это не Лейкин. Ведь если экспертиза определит только лак Розы, это доказывает его алиби. Лейкин не мог не оставить на коже у жертвы частички своего лака для ногтей. А пока надо сделать у него обыск. Раз не хочет по-хорошему, пусть будет так. Надо искать общую тетрадь в клетку. Ту самую, с пальмами. Сдается мне, что друг Коля залез к своей любимой в письменный стол…

Он признался, что ходил к этой грязной женщине! Я все слышала! Он ходил, чтобы…Он спал с ней… Потому что она была… Он хотел у… Она ведь могла его…

Мой мальчик! О-о-о! Мой маленький мальчик! Да вы знаете, что такое мать?! Настоящая мать! Это тигрица, если надо защитить своего детеныша, кошка, если надо его приласкать, ястреб, если надо высмотреть, где таится опасность. Ну, что он может знать о жизни, моя крошка? Ведь они все хищницы, все! Я зна-а-аю…