Андрей Константинов - Экипаж. Команда

– Александр Сергеевич, я же не нарочно, – начал было Лямин, но Нестеров прервал его:

– Ваня – суду все ясно. Сиди и помалкивай в тряпочку… Подумай о чем-нибудь хорошем – о компьютерах, например… А то ведь случись что с кем-то из нас – невелика потеря. А ты у нас – голова светлая. Тебя беречь надо – тебя и… как там это у вас называется? писюха? – во-во… и писюху твою…

Нестеров хлопнул дверцей и растворился в сумерках.

Оставшиеся в салоне «грузчики» молчали и, естественно, не знали, что в этот же самый момент от их машины отошел тот самый, невидимый обычным людям, черный человек. Потирая ручонки и гадливо смеясь, человек отправился докладывать своему начальству о проделанной работе. Будь Лямин повнимательнее, он наверняка бы узнал в нем Шамовку, однако Ивану было не до того – только теперь он понял, что бригадир открыто, при всех, обвинил его в трусости. Причем в трусости, граничащей с предательством. А это посерьезнее будет, чем доской да по глупой башке…

А ведь как все хорошо начиналось с утра! Иван, помнится, еще подумал тогда: да, это вам не по грязным подъездам шариться – тут головой думать надо. Зато вечером так оно, в сущности, и случилось: грязный подъезд, «подумал головой», затем – испуг, обвинение в трусости…

А и всех-то дел надо было – лишь вспомнить старую опушную мудрость, которая гласит: «Грузчик! Никогда не думай за объект!»

…Иначе он начнет думать за тебя.

На следующий день с самого утра снова потащились «вперед, за цыганской звездой кочевой». Гражданин Белявский ранней пташкой не был и вышел из пресловутой 112-й квартиры лишь в начале первого. А до этого экипаж, разделившись на парочки – Нестеров и Полина на скамеечке, а Козырев с Ляминым в машине, – тупо проторчал во дворе, причем все это время глаза «грузчиков» в буквальном смысле «с неприютной тоской» глядели «в багровеющие небеса».

В этот раз Белявский несколько расширил маршрут своих прогулок. В частности, он даже воспользовался общественным транспортом и доехал до станции метро «Ладожская» (билета при этом не купил), однако в метро, к вящей радости «грузчиков», не полез – ограничился шатанием по рынку и частым братанием со своими соплеменниками. Лямину бригадир доверил сопровождать объекта лишь в автобусе, далее же по рынку Белявского попеременно таскали Полина и Нестеров. Они же фиксировали связей, выписывали квитанции – словом, вели активный образ жизни. А Иван все это время сидел в машине и мучился от того, что бригадир, не простив ему вчерашнего, «затаил обиду» и демонстративно отстранил его от оперативной работы. В салоне «девятки» стояло тягостное молчание – Козыреву была не по душе столь жесткая позиция бригадира (в конце концов, каждый из нас имеет право на страх), однако Павел доверял опыту и житейской мудрости своего старшего, а потому ничью сторону принимать не хотел, предпочитая по возможности отмалчиваться. Конечно же, ни о какой обиде со стороны Нестерова речь не шла – Александр Сергеевич просто хотел немного повоспитывать Лямку, дабы тот переборол страх самостоятельно, поняв, что в душе человека живет чувство, которое гораздо сильнее и весомее страха, – это чувство стыда. Маявшемуся в машине Лямину сейчас действительно было очень стыдно, а значит, пока бригадир все делал правильно.

Здесь же на рынке экипаж сменили. Два часа спустя сдавшаяся и отписавшаяся смена уже сидела в салоне гораздо более комфортной машины – собственной «лягушки», и под тихое пение группы «Чиж и компания» двигалась в направлении Лермонтовского проспекта, где проживала Интернет-продвинутая связь Ташкента. По дороге Нестеров изложил «грузчикам» свой план по проникновению в жилище, а главное – в компьютер объекта. В принципе, план был прост, однако для его претворения в жизнь требовался один маленький пустячок, который имеется в наличии далеко не у каждого. «Пустячок» этот именуется ксивой, то бишь удостоверением сотрудника органов внутренних дел.

Все-таки удивительная вещь – ментовская ксива! Сколько дверей, сколько дорог распахиваются перед ней при одном лишь предъявлении. В этом смысле ксива чем-то сродни волшебной палочке: взмахнешь – и недавний, вконец оборзевший наглец начинает вести себя заискивающе; продемонстрируешь – и человек, который только что посылал тебя на три буквы, мгновенно расширяет свой словарный запас и уже способен говорить целыми предложениями; раскроешь – и ты уже не потенциальная дойная корова для сотрудника ГИБДД, а его коллега по несчастью, а следовательно, взять с тебя нечего. Правда, что там греха таить, нынешнее уважение к ксиве в обществе не чета прежнему. Вроде бы и заискивают, и поддакивают, и соглашаются, но делают это как-то без блеска в глазах, а скорей по инерции и порой даже несколько брезгливо. Впрочем, у Нестерова ксива всеж-таки была не чета другим – подполковничья. А подполковник – он и в Африке подполковник. Это вам не какой-нибудь отставной козы барабанщик! Услышав, что на готовящуюся акцию его берут только вторым номером, Ваня Лямин стал чернее тучи. Ивану было очень обидно еще и потому, что сегодняшняя тема была непосредственно связана с компьютерами, да и авторство самой идеи изначально принадлежало ему. Однако Нестеров был непреклонен – он заявил, что на дело вместе с ним пойдет Полина, обеспечивая тем самым психологически важный фактор обаятельности и привлекательности. К тому же, по словам бригадира, это был не тот случай, когда их концессии понадобятся «эксклюзивные компьютерные способности» (а переписать файл с дискеты на жесткий диск при необходимости Нестеров якобы даже и сам сможет). К чести Лямина следует признать, что он стоически снес и это унижение. Но когда Александр Сергеевич витиевато намекнул, что, ко всему прочему, нельзя исключать наличия в адресе объекта собаки, Ваня сделал такое лицо, что бригадир сразу понял, что в данном случае он уже перебарщивает, и спешно сменил пластинку, перескочив к функциональным обязанностям Лямина и Козырева. Собственно, обязанность им вменялась одна – сделать в час «X» один звонок на мобилу Полине. Все остальное время им следовало быть на стреме. И если после захода бригадира и Полины в адрес объекта оттуда со временем начнут раздаваться нехорошие, скажем так, нехарактерные для светской беседы звуки, лишь тогда им нужно будет незамедлительно вызвать подкрепление в виде четверки ладонинских архаровцев. Услугами последних (а при личном знакомстве архаровцы представились как Миша, Гриша, Дюша и Арнольд) Игорь Михайлович настоятельно просил пользоваться во всех случаях наступления форс-мажорных ситуаций.