Йенс Лапидус - Vip-зал

Однако не было обнаружено обстоятельств, свидетельствующих, что Карл-Юхан Шале имел намерение навредить Анине Бьерклунд. В его намерения предположительно входило выразить неудовольствие заявлениями Анины Бьерклунд.

Также полученная травма не может гарантированно считаться неизбежным следствием толчка.

Однако Карл-Юхан Шале, очевидно, осознавал, что существовал значительный риск, что такой сильный толчок может повлечь травму того типа, от которой пострадала Анина Бьерклунд.

Из следственных действий также вытекает, что Карл-Юхан Шале действовал в состоянии аффекта. Он сам признает, что был разозлен. Из свидетельских показаний соседа Самана Хассана также следует, что он слышал за стеной мужской голос, выкрикивавший, в том числе, следующие слова: «ты, проклятая девка» и «а теперь заткнись». Кричавшим должен был являться Карл-Юхан Шале, несмотря на то, что он не помнит данного факта.

Действия Карла-Юхана Шале, по мнению суда, свидетельствуют, что он не был обеспокоен тем, пострадает ли Анина Бьерклунд. Ввиду данного обстоятельства он привлекается к ответственности за убийство, то есть причинение смерти другому человеку или причинение смерти по неосторожности, а не за действия, повлекшие смерть другого человека.

Суждение о статье обвинения выносится в значительной мере в зависимости от того, имела ли место провокация со стороны Анины Бьерклунд. В данном вопросе суд полагается в первую очередь на показания Карла-Юхана Шале, так как иные свидетели событий, предшествующих преступлению, отсутствуют. Анина Бьерклунд выступила с некоторыми заявлениями относительно сына Карла-Юхана Шале и также несколько раз толкнула Карла-Юхана Шале. Поэтому действия Карла-Юхана Шале нельзя классифицировать как неспровоцированные. Ввиду данных обстоятельств действия обвиняемого определяются как непредумышленное убийство.

Суд признает Карла-Юхана Шале, в соответствии с гл. 3 § 2 Уголовного кодекса Швеции, виновным в непредумышленном убийстве и приговаривает его к шести годам лишения свободы.

Сесилия оставила детей у своих родителей, а сама вернулась в Стокгольм.

Они думали, что Сессилия все еще переживает из-за пожара в квартире, что она поэтому плачет каждый вечер, пока не уснет, и плакала еще больше, прощаясь с Зайкой и Беньямином. Откуда им было знать.

Человек, звонивший ей у Ратуши, высказался довольно ясно. Если она пойдет в полицию, ее семья будет в опасности. Но она не могла перестать об этом думать. Матс совершил одно из самых жутких преступлений, какое она только могла себе представить. Может он заслуживал, чтобы его похитили, может, это кара небесная. С другой стороны, он все еще ее муж и отец ее детей. Он пошел в полицию, когда его вызвали, и обратился за помощью к психологу. Он этого не заслужил.

Она сидела в полном одиночестве в свежеотремонтированной квартире. Здесь еще не так уютно. Ни ковров, ни занавесок или картин на стенах. Даже телевизора нет.

Стало так ясно: это детей не хватало. Тишина была неприятной. Она подумала об обгоревшем потолке, который она разглядывала, прежде чем войти в комнату и обнаружить ноутбук.

Она попробовала почитать, но не смогла сосредоточиться. В конце концов она просто сидела, глядя прямо перед собой.

Зазвонил ее телефон.

— Это насчет Матса.

Она не узнала голос. Это не тот человек в низко надвинутой шапке, стоявший у Ратуши. Но тон был тот же.

— Что вы хотите?

— Он у нас.

— Я знаю. Но, пожалуйста, скажите, чего вы хотите?

— Ты же ни с кем не говорила об этом?

— Нет.

Ей показалось, что желудок свело спазмом. Как она это выдержит?

— Нам нужна одна вещь, которая принадлежит Матсу.

— Какая?

— Думаю, ты знаешь, что нам нужно. И помни: если ты с ним пойдешь в полицию, мы его убьем. Это его ноут. Поняла? Отдай нам его ноутбук.

Когда она набрала код и открыла стальную дверь, свет зажегся автоматически. Это было зловещее место.

Склад «Шургард» на юге Стокгольма, на Фруэнген, где она хранила часть их вещей. В том числе тот ноутбук Матса.

Длинный коридор перед ней был темным, но лампочки на потолке успешно зажглись. Дверь с грохотом захлопнулась за ней. На потолке торчали камеры наблюдения.

Она вспомнила выражение лица Беньямина, когда она на прощание обняла его.