Катя Чудакова - Белоснежка и семь клонов

– Почему ты так думаешь?…

– Я не думаю, а знаю. Врачи сразу поставили диагноз – обширный инфаркт. Если бы они приехали полчаса назад, его можно было спасти. Но ты сама слышала, он не хотел вызывать скорую – придется самому платить за вызов, а медицинская страховка возвращает не сразу и не полностью всю сумму. Светлана мне рассказывала, что год назад она уже имела смелость вызвать скорую по собственной инициативе, когда у него начался отек гортани. Скорая приехала, сделали ему укол антигистаминного препарата, отек быстро спал, а «благодарный» супруг устроил ей скандал за самоуправство. А когда пришел счет на оплату их услуг, он заставил его оплачивать свою супругу, которая зарабатывает уборкой в чужих семьях. Плюс за эти деньги она еще с сыном должна как-то прожить, потому что он продукты покупал только для себя. В общем, спасла ему жизнь один раз против его воли – а на этот раз получил то, что хотел.

– Неприятная история… А что же с ней самой теперь будет?

– Скажу жестоко, но честно. Для нее начинается нормальная жизнь – спокойная, без нервотрепки, визу постоянную она по срокам пребывания в Германии уже имеет право получить, пенсию как вдова будет иметь довольно приличную. Так что, думаю, из рядов моих подопечных она уже выбыла.

– Как всего за несколько минут может судьба резко повернуться…

– И заметь – не всегда в худшую сторону, даже если начинается с трагедии… Кстати, мы с тобой, кажется, бежали за Гражиной Вакульской? Пошли, я тебя с ней познакомлю. Она сидит рядом со Светланой.

Вера подсела к Светлане с другой стороны, сказала пару слов Гражине и кивнула в мою сторону. Взяв инициативу по психотерапевтической обработке новообразовавшейся вдовы на себя, Вера дала возможность своей коллеге поговорить с Алиной.

Гражина с сожалением посмотрела на часы и попыталась говорить по-русски:

– Я задержалась почти на сорок минут, а мне дочку забирать из школы! Может, мы перенесем нашу беседу? У меня автобус через три минуты, если я на него не успею, придется ждать еще четверть часа, и дочка будет сидеть в школе одна. Или у вас очень срочно?

Алина сразу сориентировалась:

– А давайте я вас на машине подброшу, куда вам надо, и мы по дороге поговорим? Вы так чудесно говорите по-русски, но если для вас проще по-немецки, то давайте перейдем на немецкий!

– Вообще-то, мне проще всего по-польски!

– Это я уже поняла!

– Но почему-то в советских школах не учили языки друзей по социалистическому концлагерю! – засмеялась Гражина. – Зато мы зубрили язык «старшего брата». Мне вот совершенно неожиданно пригодилось в Германии, приходится иногда практиковаться. Хотя, моих соотечественниц в «женском доме» тоже хватает.

– Смотрю я, у вас «каждой твари по паре»…

– Если в библейском смысле, то – да. А если в смысле современного разговорного значения слова «твари», то это больше о тех, из-за кого женщины сюда приходят…

Вернувшись в «женский дом», Алина быстро собрала Михаэля, который совершенно не хотел покидать веселую детскую компанию.

Усевшись в машину, они направились в указанном Гражиной направлении. После затянувшейся паузы Алина сразу перешла к делу:

– Меня интересует женщина с ребенком, которая прибыла во время вашего позавчерашнего ночного дежурства. Она назвалась именем Ингрид Хольц…

– Да, да! Я помню эту женщину. Молодая, симпатичная, была очень взволнована, бледная, ребенок спал у нее на руках. Не знаю даже, что еще сказать?

– Чем она объяснила свой приход в столь позднее время?

– А у нас варианты стандартные – муж избил, прогнал, пришел пьяный или обкуренный, угрожал. И время как раз самое «подходящее». Чаще всего семейные эксцессы случаются поздно вечером или ночью.

– На ней были следы побоев, порванная одежда?

– Нет, я не заметила, а она не жаловалась. Правда, она была в очках с затемненными стеклами… Я еще подумала – среди ночи, зачем они? Но бывает, что под очками прячут синяки, и я не стала ее расспрашивать – зачем травмировать человека, ей и так досталось. Сказала, муж пришел пьяный, начал ее оскорблять, она взяла ребенка и убежала. А утром на завтраке ее уже не было.

– Кстати, в журнале написано, что ребенок – мальчик.

– С ее слов… Ребенок спал, был в брюках и футболке, разве разберешь – мальчик или девочка?

– А имя вы тоже записали с ее слов?

– Я попросила показать хотя бы какое-нибудь удостоверение или карточку. Она дала мне карточку какого-то клуба. Там было написано «Ингрид Хольц».