Алексей Филиппов - Осел у ямы порока

– А ты чего хотел сейчас по телевизору увидеть, как не нас, козлов? – вступил в дискуссию Федя Садов, успевший уже на ходу втиснуться к нам в машину, и потому взятый нами с собой, ну не выбрасывать же его было на ходу.

Желающих нам помочь было немало, но самым расторопным и настырным оказался Федя и потому нагло попал он в наш наскоро сколоченный коллектив, в который мы его пусть без особой радости, но всё же взяли.

– Я, – отозвался Лёва, – я для души чего ни будь хочу, а там пальба, взрывы да бабы с голыми сиськами прыгают. – Мне наших, русских фильмов надо. Чтоб всё по-людски там было, не как у них кокосов толстозадых. И главное, чтобы нас козлами не выставляли. Я наяву это каждый день почесть вижу, чего еще по телеку душу травить? Чего для этого, что ли телевизор изобретали?

– Распоясались американцы, – треснул рукой по жухлой траве Тодор. – Совсем страх потеряли. Я помню, когда на флоте служил, как они нас боялись. Юлили перед нами, зубами клацали, а кусать, ой как остерегались. А теперь что? И президент их теперь…

Тут Витек выдал длинный ряд таких дерзких эпитетов, что если бы их услышал глава Белого дома, то морские пехотинцы сразу же были бы брошены из знойных пустынь Ближнего Востока в дурно пахнувшие поля деревни Копьёво. Мужики дружно закивали, но тему дальше развивать не стали и спустились с вершин большой политики на картофельное поле, оккупированное колорадским жуком. Но и жук владел их умами не долго, метнулся разговор в сторону олигархов, а уж от них полетел к проблемам глобального потепления, массового обнищания русского народа и предполагаемому росту цен на самогон в связи с последним подорожанием сахара и дрожжей.

Я слушал их бестолковый разговор и думал о том, как несправедливо устроена наша жизнь. Кто-то получает от неё блага, а кто-то, сидя по уши в дерьме, только слюни пускает и ругает кого-то, причем сам не понимая кого. Чего тут других ругать? Себя надо крыть в первую очередь и покрепче, ведь только сами мы во всем и виноваты. Вот взять Витьку, ведь скажи мне лет пятнадцать назад, что он таким станет, я бы в жизнь не поверил. Я ходил тогда ещё только в первый класс, когда бравый моряк Виктор Суков, отслужив срочную службу, прибыл в родную деревню. Гудела деревня от его прибытия. Он шествовал гордо по улице, вежливо здороваясь со старушками, пожимая руки мужикам и рассказывая нам, малолетним пацанам о своих морских странствиях да береговых приключениях. Интересно было, так интересно, что мы все поголовно во флот служить собрались. Потом уселся Виктор на полуспортивный мотоцикл и умчался куда-то в сторону райцентра, лишь иногда появляясь в родных пенатах с очередной пассией на заднем сидении. Любили Сукова девки за стать да удаль. Привозил он городских девиц ежемесячно, причем разных, до тех пор, пока одна не вгрызлась мертвой хваткой в могучую Витькину спину туго обтянутую курткой из кожзаменителя. Хорошо помню его свадьбу. Богатая была свадьба. Наших деревенских мало пригласили. Были на свадьбе в основном городские, а наши около окон толкались, наблюдая сквозь приспущенные занавески убранство столов да жениха с невестой. Бабка Вера, каким-то образом попавшая к столу, скоро вышла на крыльцо, всплеснула руками и громко, на всю деревню запричитала:

– Ой, бабы, вы бы только видели? Там как в Кремле. Ну, точно, как в Кремле. Её богу не вру, бабы. Как в Кремле! Чем хотите, поклянусь.

Бабку сразу же окружили деревенские жители и потребовали отчета о посещении праздничного мероприятия. Она, конечно же, упрямиться не стала и радостно выложила, распиравшие её впечатления. Бабка описала стол, лавки, внешний вид жениха с невестой и вообще кто, в чём одет. Почти после каждого предложения она обязательно упоминала Кремль, и можно было подумать, что посещает баба Вера это правительственное заведение если не ежедневно, то уж раз в неделю точно.

Отгуляла широкая свадьба, уводя за собой Виктора на новое поселение – в райцентр. Стал он приезжать в деревню по праздникам вместе с молодой супругой, постоянно морщившей нос при порывах западного ветра. Однако вместе приезжали они не долго. Что уж у них там потом случилось, не знаю, да только стал Витька приезжать всё чаще один, а потом и вернулся совсем к родимому дому. Только это был уже не Виктор Суков, а Витька Сучок – весёлый выпивоха и первый деревенский хулиган. Так бы он может быть, Сучком и остался, если бы не встретился ему на жизненном пути двухгодовалый бык неизвестной породы по прозвищу Мамай.