Дарья Калинина - Сваха для монаха

И судьба Сухоручко была решена. Борода неплохо разбирался в грибах. И знал, каким мощным ядом они могут быть. Набрать бледных поганок и сварить из них концентрированный отвар было делом плевым. Борода приготовил яд и недрогнувшей рукой влил его в компот своему врагу. Сухоручко любил чай и компот послаще. И всегда клал в питье много меда, сахара или варенья.

— В таком сиропе он мой яд даже и не заметил, — похвастался Борода перед замершей от ужаса Катькой.

Впрочем, симптомы заставили себя ждать. Плотный ужин отсрочил действие яда. И Сухоручко скончался только глубокой ночью.

— Это чудовищно! — воскликнула Катька. — Убить человека из-за золота! Как ты мог?

— Много ты понимаешь! Деньги — это власть! Я всегда мечтал быть богатым. А что вместо этого? Только работа, работа и снова работа. И по двести-триста долларов каждые две недели. Разве можно жить на такие деньги?

— Ничего себе оправдание! — фыркнула Катя. — Мог бы работать лучше. Освоил бы смежную профессию, которая лучше оплачивается. Зачем же людей убивать?

Но, судя по всему, Борода вообще не желал работать. Нигде и никогда. Он уже запустил руку в легендарное сокровище и теперь видел себя на вершине успеха. Власть словно вино. И она ударила Бороде в голову, сделав необыкновенно разговорчивым. Что же, в этом Катьке, если можно так сказать, повезло. Она имела возможность услышать всю историю преступлений Бороды из собственных уст негодяя. Только вот долго ли она проживет после того, как Борода закончит свою чистосердечную исповедь? На этот вопрос ответа не было.

Катька смотрела на Бороду и изумлялась. Как же они с Маришей пропустили преступника? Ведь вот же он! Весь как на ладони. Почему же они не обратили на него должного внимания? Катя знала ответ. Их смутила безупречная репутация Бороды. Он приезжал в монастырь каждый сезон много лет подряд. А они искали убийцу Сухоручко среди чужаков.

— Значит, ты убил художника из-за сокровища Сычевых? — переспросила она. — И его смерть никак не была связана с тем, что он рисовал подделки?

— Что?

— К тебе никто не приходил и не просил убить Сухоручко?

— Кто? Никто не приходил! И почему кто-то должен был меня об этом просить? Нет, я сам все решил!

— Значит, смерть художника никак не связана с его настоящими преступлениями, — пробормотала Катька. — С тем, что сообщники Сухоручко подменяли музейные подлинники на грошовые подделки, о чем сам Сухоручко прекрасно знал. И даже попытался умыкнуть одну из картин самостоятельно. За что сообщники до сих пор его ищут. Верней, теперь, наверное, уже не его самого, а похищенную им картину.

Борода смотрел на Катьку с таким изумлением, что она поняла: ничегошеньки Борода про махинации художника не знал. И рассказ о второй жизни Сухоручко стал для Бороды настоящим открытием.

— Так художник был мошенник? — изумился он. — Что же, тем лучше. Выходит, я сделал доброе дело. Избавил мир от настоящего гада.

Катька даже задохнулась от возмущения.

— Ну, знаешь ли! Если так рассуждать, то он не так уж и виноват!

— В тюрьме было его место.

— Но не в могиле!

— Это уж каждый сам для себя выбирает. Не захотел в тюрьму, пожалуйте в могилу. На все божья воля!

У Катьки не нашлось достойных аргументов, чтобы опротестовать это бредовое заявление. При чем тут бог? Вряд ли он уполномочил Бороду вершить на земле суд и расправу. Но поскольку руки у Катьки были связаны и сама она находилась полностью во власти Бороды, то пленница скромно промолчала.

И очень хорошо сделала. Потому что пока она молчала, она услышала вдали собачий лай. А Борода, погруженный в собственные мысли, не услышал ничего. Лай больше не повторялся. И Катька решила, что это у нее слуховые галлюцинации.

А Бороду потянуло на откровенность. Он слишком долго носил в себе свои жуткие тайны, и теперь ему захотелось выговориться. В данный момент самым подходящим для этого человеком стала Катька. Ей и досталась участь его исповедника. Впрочем, каяться Борода не спешил. Напротив, он считал, что поступил совершенно правильно, а остальные только и делали, что путались у него под ногами и всячески ему мешали.

Услышав про этих «остальных», Катя невольно насторожилась:

— Кто это остальные? Ты что, еще кого-то убил?

От многозначительной ухмылки, которая вдруг тронула уголки губ Бороды, ее кинуло сначала в жар, а потом в леденящий холод.

— И кого? — прошептала она. — Вениамина?

— Не знаю, как его звали на самом деле. Но по удостоверению он был точно Вениамин.