Валентина Демьянова - Всё взять и смыться

Говоря все это, я обводила присутствующих сияющим взглядом, приглашая их порадоваться вместе со мной. Однако, странная это была семейка! Получили известие, что ребенок жив, а радости не чувствовалось. Стас сидел понурый и неотрывно пялился в столешницу. Мария Ефимовна горестно вздыхала, Константин смотрел в даль поверх голов. Юлька из-под тишка косилась на меня, а когда я отвечала ей открытым взглядом, тут же отводила глаза в сторону. Что касается Кристины, так та вообще клокотала от злости. В какой-то момент она не выдержала и сорвалась:

- Слушай, что ты себе позволяешь? Что ты тут раскомандовалась? Кто ты, вообще, такая, что лезешь в наши дела?

В удивлении я глянула на нее, не очень понимая, чего это её так разбирает. Мое молчание Кристина расценила как вызов, ещё больше разадорилась и накинулась на меня с удвоенной силой:

- Нахалка! Втируша! Лицемерка! Только появилась неизвестно откуда, а уже все к рукам прибрала!

Я пожала плечами:

- Хотела помочь, но, если мешаю, могу уйти.

- Сиди, Анна. Кристина сейчас замолчит, а не захочет сидеть тихо, ей самой придется уйти. - подал голос Стас.

- Ах, вот как! Ты за неё заступаешься! Не жену защищаешь, а эту версту коломенскую! Интересно, почему? Кто она тебе? Может любовница? Значит, при живой жене ты в доме любовницу поселил?!

Тут не выдержала, хранившая до сих пор молчание, Мария Ефимовна:

- Кристя, чушь городишь!

- Я не Кристя! Я Кристина! Слышите, вы все, Кристина!

Скандал набирал обороты, грозя втянуть в себя всех членов дружной семейки. Желания присутствовать при нем у меня не было и я сказала:

- Вы тут ругайтесь, если задор имеется, а мне здоровье не позволяет. Пойду лучше наверх, отдохну. Тетя Маня, не найдется у тебя стакана молока? Хочется перед сном тепленького выпить.

- Отчего ж не найдется? Найдется, конечно! Я тебе его на столе оставлю. - откликнулась Мария Ефимовна.

Выпалив слова благодарности и пожелав всем спокойной ночи, я под гробовое молчание покинула кухню. Честно говоря, заняться мне было совершенно нечем и ушла я просто потому, что не могла дольше выносить этих людей.

В комнате нашла любовный роман и от нечего делать принялась листать. Постепенно увлеклась и стала глотать одну главу за другой, получая от чтения огромное наслаждение. К середине книги поняла, что любовный роман, это ни что иное, как сатирическое произведение, приправленное очень тонким юмором. А любовным его обозвали, чтоб смешнее было! Ясно же, что на полном серьезе такое написать невозможно, значит автор, обладая недюженным талантом, умудрялся с серьезной миной рассказывать ужасно забавную историю. Я, конечно, не специалист, но мне кажется, для этого требуется большое мастерство. Я смеялась до слез, читая некоторые перлы, а уж когда доходила до описания страданий героини, тут я хохотала, как сумасшедшая. В общем, вопреки ожиданиям я отлично провела время и когда подкатило к часу ночи, решила спуститься вниз, выпить молочка и отправиться на боковую.

Марья Ефимовна, добрая душа, не забыла мою просьбу и оставила на столе не только кастрюльку с молоком, но и плошку с медом, и накрытую салфеткой хлебницу. Благодарно улыбнувшись, я слегка подогрела молоко, положила в него ложку меда и принялась помешивать, ожидая, пока он растворится. На звон посуды неизвестно откуда явился кот, принялся виться у моих ног, заглядывать в глаза и жалобно мяукать.

- Жрать хочешь? - ласково спросила я.

- Мяу. - ответил котище.

- Ну что с тобой делать? Налетай! А я обойдусь! - вздохнула я и поставила чашку перед усатой мордой.

Ваучер с жадностью принялся лакать молоко, а я с усмешкой подумала, что на сегодняшний день это мое последнее доброе дело. И так план перевыполнила! Удобно откинувшись на спинку стула и положив ногу на ногу, смотрела на рыжую зверюку и думала о завтрашнем дне. Кот закончил вылизывать остатки меда со дна чашки, сел посреди кухни и занялся намыванием усатой морды. Я с любопытством наблюдала, как старательно он возит мохнатой лапой по глазам и щекам и в какой-то момент мне показались, что лапа стала двигаться неуверенно, рывками. Приписала это своему живому воображению, но тут кот жалобно мяукнул и завалился на бок. Задние конечности его несколько раз судорожно дернулись и он затих. Я вскочила с места, подошла к неподвижному тельцу и носком туфли осторожно потрогала его. Кот не шевелился и признаков жизни не подавал. Приложила ладонь к боку, пытаясь уловить дыхание или сердцебиение, но ни того ни другого не услышала. Он, вроде бы, и не дышал.