Илья Деревянко - Отморозки

Городецкий постепенно начинал терять терпение. Мухи, гнус, жара, трупный запах вконец доконали его. Как назло, Сергей лежал на самом солнцепеке и потому страдал вдвойне. «Куда запропастились проклятые козлы?! — яростно думал он. — Мало их просто пристрелить, их бы, гадов, в кипятке живьем сварить, на расщепленный пень посадить! Яйца отрезать и сожрать заставить! Какого черта я с ними связался?!»

Городецкий начисто забыл, как не так давно, вернувшись с отсидки, слезно упрашивал Боброва принять его в свою команду.

— Буду стрелять по животам! — решил вконец обозленный Сергей. — Пусть подольше мучаются, сволочи!

Внезапно он ощутил острое желание сходить по нужде. Добежав до ближайших кустов, Городецкий торопливо спустил штаны, уселся на корточки и, в ту же секунду получив жестокий удар по голове, потерял сознание.

Этому предшествовали следующие события. Когда до лагеря оставалось не более ста метров, Бобров резко остановился.

— Чует мое сердце, Сережка нам сюрприз приготовил, — задумчиво произнес он.

Костя не обладал хорошей интуицией и не был ясновидящим. Просто он всегда измерял людей по своей мерке. Вот и сейчас Бобров заподозрил Городецкого в намерении разделаться с безоружными компаньонами, захапать целиком добычу. Сам Константин именно так и поступил бы. Если бы Сергей был нормальным человеком, «предвидение» Боброва не имело бы под собой никаких оснований. Но Городецкий был таким же отморозком, как и его кореш Костя, и потому Бобров невольно попал в точку.

— С чего ты взял? — неуверенно спросил Лазарев. — Рыжья на всех хватит с избытком!

— Да-а?!! — скептически прищурился Бобров. — А что, по-твоему, лучше: целое или одна треть?

Против столь веского аргумента Александр ничего возразить не смог.

— Как предлагаешь поступить? — поинтересовался он.

— Очень просто! — оживился Бобров. — Говнюк Сережка не рискнет схватиться с нами вплотную. Будет стрелять из засады, когда мы спустимся в лощину, но мы туда спускаться не станем. Осторожно обследуем окрестности, выясним, где прячется Городецкий, и неожиданно прихлопнем. Ты легче меня. Залезь на дерево и погляди по сторонам!

— Та-ак! — протянул Константин, когда Лазарев сообщил о результатах разведки. — Все сходится! Значит, говоришь, ни Городецкого, ни оружия не видать? Интересно, где он затаился? Давай-ка потихонечку зайдем сзади.

Сережино убежище они обнаружили довольно быстро.

— Ага! Вот он, козел, — торжествующе прошептал Бобров, показывая пальцем на уже известное читателю поваленное дерево. — Снайпер, твою мать! Подстрелишь его отсюда?

— Из пистолета навряд ли, — засомневался Лазарев. — Вот если бы из винтовки!

— Тогда дай я!

— Хрен тебе на рыло! Я свою волыну никому не доверяю!

(На самом деле Александр просто опасался, что, прикончив Городецкого, Бобров убьет и его самого.)

Константин нахмурился:

— Что же делать?

— Подождем.

Спустя пятнадцать минут Сергей неожиданно вскочил и поспешно побежал к кустам, расстегивая на ходу ремень. Уселся он прямо под тем местом, где находились Бобров с Лазаревым. Недолго думая, Константин подобрал с земли увесистый камень и метко запустил его в темя Городецкому. Яростно матерясь, бандиты бросились к бесчувственному телу.

— Зароем в землю, как Лаврушу?!

— Старо и неинтересно! Думай, Костя, думай!

— Сожжем живьем?!

— Может лесной пожар начаться, тогда сами испечемся.

— Разопнем на дереве?

— Гвоздей нет, а то б с удовольствием!

Городецкий медленно открыл глаза. Голова разламывалась от боли. К горлу подкатывала тошнота. Сквозь мутный красноватый туман Сергей с трудом различил Лазарева и Боброва. Они сидели неподалеку, увлеченно обсуждая способы его казни.

— Очнулся, педераст! — усмехнулся Константин, взглянув в сторону Городецкого. — Говори, какую смерть предпочитаешь?

— Застрелите! — простонал Сергей, с трудом ворочая языком.

— Гы-гы-гы! Застрелите!!! — Бобров не на шутку развеселился. — Ты еще скажи — отпустите! Придумай что-нибудь пооригинальнее, а то у нас фантазии не хватает!

Сообразив, что над ним издеваются, Городецкий угрюмо замолчал. Просить о снисхождении было бесполезно. Он и сам когда-то измывался подобным образом над своими жертвами. Сейчас их лица, искаженные мучительными гримасами, калейдоскопом мелькали перед мысленным взором Сергея. Жена мента, которую они недавно задушили подушкой, тоже просила не убивать, плакала, цеплялась за ноги…