Илья Деревянко - Подставленный

Старательно объезжая лужи и подслеповато щурясь запотевшими окнами, автомобиль двинулся в путь.

Вечером того же дня Бэлла Петровна, облаченная в шелковый, расшитый золотыми драконами домашний халат, наводила красоту. Из зеркала на нее смотрело увядшее, покрытое заметными морщинами лицо пятидесятилетней женщины, но госпожа бизнесменша не желала признавать очевидного. Ей всегда казалось: вот еще чуть-чуть подмазать тут, подкрасить здесь, и она превратится в юную красавицу. А если вдобавок увешаться бриллиантами, да при каждом удобном случае сверкать золотыми зубами! Косметика делала Бэллу Петровну гораздо страшнее, чем она была в действительности, однако женщина этого не замечала.

Шабанова с нетерпением дожидалась приезда мужа, который почему-то задерживался, и уже начинала потихоньку ревновать. Так бывало постоянно. От жутких скандалов с битьем посуды Николая Васильевича спасала лишь исключительная самовлюбленность супруги, безоговорочно уверенной в собственной неотразимости. Наведя марафет, Бэлла Петровна взглянула на часы — половина седьмого.

«Опаздывает! — раздраженно подумала она. — А я за него дела улаживай! С фирмой „Фукс и сыновья“!»

Представив, как изменится лицо мужа, когда она сообщит ему эту приятную новость, госпожа Шабанова тихонько хихикнула. До сих пор Николаю Васильевичу не приходилось иметь тесных контактов с зарубежьем. Не получалось как-то. Денег, конечно, без того хватало, но тут такой престиж! (Надо заметить, что Бэлла Петровна мыслила по старинке. Заграница для нее, в недавнем прошлом простой торгашки, представлялась чем-то невероятно привлекательным, загадочным и сверкающим.) Она опять посмотрела на часы. Что за черт? Безобразие! Проклятый кобель! Немного подумав, Бэлла Петровна набрала номер гостиницы. Там никто не отвечал. Госпожа Шабанова закипела, как медный самовар, длинно выругалась, и в эту самую минуту послышался звонок в дверь.

— Ну наконец-то, — разом остыла она, направляясь открывать. Продрогший, хмурый после долгой дороги и торчания в автомобильных пробках, супруг даже не думал оправдываться. Скинув верхнюю одежду, он сразу направился на кухню.

— Угораздила нелегкая ехать сегодня! — сердито буркнул он. — Видимость ни к черту, всюду заторы… Только ради тебя потащился!

Бэлла Петровна расцвела, словно майская роза. Она любила комплименты, пусть даже косвенные.

— Ничего, Коля, ничего! — нежно пропела госпожа Шабанова. — Я тебя сегодня обрадую!!!

— Дай сперва поесть! — скривился Николай Васильевич, вообразивший, будто речь идет о сексе, которым он предпочитал заниматься с молоденькими девочками, но отнюдь не со старой вешалкой. Бэлла Петровна быстро собрала на стол, вытащила из холодильника графин с водкой. Шабанов выпил сто граммов, закусил солеными грибочками и принялся за аппетитную, румяную свиную отбивную (одним из немногих положительных качеств его жены было умение отлично готовить).

Домашнее тепло, настоянная на смородине водка и вкусная пища привели Шабанова в хорошее расположение духа.

— Давай! Радуй! — разрешил он, ковыряя в зубах.

— Тебе звонили… — хитро улыбаясь, начала Бэлла Петровна.

— Кто?! — мгновенно насторожился бизнесмен.

— Из фирмы…

— Какой?

— Иностранной…

— Да не тяни! Говори толком!

— «Фукс и сыновья», — выпалила Бэлла Петровна, торжествующе глядя на мужа.

От неожиданности тот едва не свалился со стула:

— Че-го?! Чего ты мелешь, дура!

— Ничего я не мелю, — госпожа Шабанова обиженно надула крашеные губы. — Вчера вечером. Очень вежливый господин с иностранным акцентом. Спрашивал, когда ты вернешься. Хочет заключить соглашение…

— Идиотка! — яростно прошипел Николай Васильевич. — Такой фирмы нет! Кто-то пожелал проверить, дома ли я, и обвел тебя, курицу, вокруг пальца!

— Но кто? — жалобно проскулила полностью выбитая из колеи супруга.

— Ясно, не друзья!

Николай Васильевич погрузился в тяжелые размышления. Неужели «подставка» не сработала и бандиты, вместо того чтобы терзать мудака Серегу, решили заняться им самим?! Тогда кранты! Вытрясут, как Буратино, внутренности отобьют, хорошо еще, если в живых оставят!

Несмотря на всю свою наглость, Шабанов был отъявленным трусом и паникером.

Обескураженная Бэлла Петровна с испугом смотрела на мрачное лицо мужа.

— Коленька, но… — жалобно начала она.

— Заткнись! — злобно рявкнул Николай Васильевич, продолжая предвкушать возможные несчастья. Внезапно в его голове мелькнула спасительная догадка.