Илья Деревянко - Сны убийцы

— Он нашелся! — прерывистым от волнения голосом доложил по телефону шефу Курочкин. — В настоящий момент едет за город по Дмитровскому шоссе. Я звоню по сотовому из машины. Мы висим у него на хвосте.

— По Дмитровскому, говоришь? — переспросил Баскаков. — Гм, похоже, на дачу намылился. Лучше не придумаешь! Адрес мне известен, но слежку продолжайте, на всякий случай. Возьмите его ночью.

— Там много охранников? — спросил Жора.

— Ни единого человека! — усмехнулся Игорь Семенович.

— Да ну? — не поверил Курочкин.

— Баранки гну! — огрызнулся Баскаков. — Мне ли не знать?! Аникин никогда не пользовался услугами телохранителей, однако будьте настороже. Он отнюдь не лыком шит. Да, и еще. Когда закончите операцию, оставьте труп на видном месте, к примеру, повесьте на заборе.

— Может, лучше все-таки спрятать? — усомнился Жора. — К чему лишний шум? А нет трупа — нет убийства…

— Не препирайся! — рявкнул в трубку Игорь Семенович. — Так нужно! Я знаю, что делаю!

— Хорошо, — со вздохом согласился бывший омоновец. — Повесить так повесить!..

Дача Аникина представляла собой кирпичный двухэтажный дом. Добротный, но без затей, окруженный яблоневым садом, обнесенный невысоким деревянным забором и стоявший примерно в полутора километрах от ближайшего населенного пункта (Петр Александрович любил уединение), на берегу замерзшего водохранилища. Курочкин, Зелинский, Рубцов и Кусков прибыли сюда заранее, до наступления темноты, и старательно изучили окрестности. Результаты обследования их вполне удовлетворили: безлюдное местечко, глухое, идеально подходит для убийства. Народу вокруг нет, даже днем, за исключением рыбака-фанатика, несколько часов упорно, но тщетно просидевшего у выдолбленной во льду лунки. Под вечер он наконец не выдержал, смотал удочки и чертыхаясь ушел.

— Последний потенциальный свидетель слинял, — ухмыльнулся Рубцов.

Четверо убийц, дабы не вызвать подозрений у намеченной жертвы, если та вдруг их заметит, также изображали рыболовов, рассевшись (правда, без удочек) у другой проруби, поближе к дому, и разведя на железном листе небольшой костерок — погреться.

— Давай начнем прямо сейчас, — предложил руководителю операции Курочкину Кусков. — Чего кота за хвост тянуть?

— Заткнись, болван! — отрезал Жора. — Шеф предупредил — Аникин опасен, возможно, вооружен. Это тебе не женщин с детьми из огнемета поджаривать!

Кусков, насупившись, отвернулся. «Перестраховщик хренов, — со злостью подумал он. — Постоянно оглядывается, осматривается, собственной тени опасается! А вот огнемет нам действительно не помешал бы. Подошли б к дому, полыхнули б в дверь да в окна огнем, и баста! Ноу проблем, как американцы выражаются».

Остальные хоть и воздерживались от комментариев, но также считали Курочкина перестраховщиком, особенно Николай Зелинский — высокий двадцатипятилетний амбал с развитой мускулатурой и гипертрофированным самомнением. «Мы профессионалы! — мысленно рассуждал он. — Омоновцы!!! И должны опасаться какого-то дядьки не первой молодости?! Не смешите!!! Впрочем, выступать не стану! Жорка как-никак старший группы, однако преподам ему наглядный урок! Первым зайду в дом и сделаю субчика голыми руками, без единого выстрела. Посмотрим, что скажет Курочкин тогда!»

Медленно тянулось время. Постепенно полностью стемнело. В одном из окон аникинской дачи зажегся свет, горевший до часу ночи. Убийцы продрогли до мозга костей и, когда без пятнадцати четыре Курочкин скомандовал: «Начали!», издали дружный облегченный вздох…

— Кусков останется у крыльца, — распорядился Жора. — Рубцов обойдет дом сзади, на случай если «клиент» успеет выпрыгнуть из окна, а мы с Колей зайдем вовнутрь.

— Я первый, — встрял Зелинский.

— Дело хозяйское, — равнодушно согласился Курочкин. — Ну, парни, вперед!..

Помимо пистолета, Шрам прихватил финский нож и кусок веревки. Итак, по словам Ани, Баскаков прислал четверых. Ба, да уж не те ли это упорные «рыбаки», замеченные им днем из окна? Весьма вероятно! Прибыли заранее, обследовали подступы к дому, использовав довольно правдоподобную маскировку, выждали время… Выбрали, надо отдать должное, самый подходящий момент. В четыре утра сон наиболее крепок. Замерзли небось… Ничего, в аду отогреетесь! Они наверняка уверены, что жертва дрыхнет «без задних ног». Значит, будут не шибко бдительны.

Лучше напасть первым, захватить инициативу в свои руки… Шрам отворил окно, выпрыгнул со второго этажа, благополучно приземлился в сугроб, обошел дом и спрятался в тени толстого старого дерева у забора, откуда отлично просматривались окрестности. Ждать пришлось недолго. Спустя несколько минут к крыльцу осторожно приблизились четыре темные фигуры. Отворив отмычкой дверь, двое зашли вовнутрь, третий остался стоять на пороге лицом к двери, держа наперевес помповое ружье, а четвертый двинулся в обход, невольно проходя мимо затаившегося Шрама. Тот действовал молниеносно, повинуясь годами выработанным рефлексам: метнул финку, по самую рукоятку вонзившуюся в позвоночник Кускову, и тут же прыгнул на спину Рубцову, умело захлестнув на горле удавку. Любитель насиловать мальчиков мучился недолго, успев лишь подумать перед смертью: «Курочкин был прав! Это настоящий „профи“!» Затем жизнь бывшего омоновца угасла. Тело с вываленным языком скорчилось в холодном снегу, и гнилая душа угодила прямиком в раскаленную адскую бездну…