Морье Дю - Монте-верита

Однажды, проходя по длинному коридору к верхней площадке лестницы, я обратил внимание, что дверь в комнату Анны, обычно закрытая, оказалась распахнутой. Я знал, что когда-то эта комната принадлежала матери Виктора, там стояла великолепная старинная кровать с пологом на четырех столбиках и несколько вещей из добротного массивного мебельного гарнитура, полностью соответствовавших стилю дома. Простое любопытство заставило меня заглянуть туда. Комната была совершенно пуста - ни занавесей на окнах, ни ковров на полу. Правда, стол и стул стояли на месте. Кровать на деревянных козлах без покрывала была застелена лишь одеялом. Окна широко раскрыты, а тем временем сумерки сгущались. Я повернулся, стал спускаться и тут лицом к лицу столкнулся с Виктором, поднимавшимся наверх. Он, должно быть, видел, как я остановился на пороге комнаты. Мне отнюдь не хотелось этого скрывать.

-Прости, я, кажется, нарушил границы, - сказал я, - но так уж получилось. Я заметил, что комната стала совершенно пустой, не той, что при твоей матери.

-Да, - коротко отозвался он. - Анна не любит ничего лишнего. Ты идешь обедать? Она послала меня за тобой.

И мы спустились вместе, больше не возобновляя этот разговор.

Я почему-то не мог забыть пустую спальню Анны. Сравнивая ее с изящным, дорогим уютом моей комнаты, я чувствовал, что Анна, и это само по себе было странно, относится ко мне как к человеку, не способному расстаться с удобствами и изысканностью, тогда как она, по каким-то причинам, прекрасно обходится без них.

В тот вечер, когда мы сидели у камина, я наблюдал за ней. Виктора позвали по какому-то делу, и мы с Анной несколько минут пробыли наедине. Как всегда, я ощутил, что ее безмолвное присутствие излучает спокойную, мягкую умиротворенность. Эта атмосфера окутывала меня с головы до ног. Все было так не похоже на мою повседневную, скучную жизнь - ее тишина как будто исходила из другого мира. Я хотел поделиться с ней этим чувством, но не мог найти нужных слов. Наконец я сказал:

-Вы что-то сделали с домом. Но никак не пойму, что именно.

-Неужели? - откликнулась она. - А я думала, вы поняли. Ведь мы оба ищем одно и то же.

Мне почему-то сделалось страшно. Тишина, окружавшая нас, была прежней, но, пожалуй, еще более сильной, почти давящей.

-Не уверен, - ответил я, - будто я что-то ищу.

Мои слова прозвучали глупо и бесследно растаяли в воздухе. До этого я смотрел, как полыхает огонь в камине, но теперь вынужден был взглянуть ей в глаза.

-Неужели? - повторила она.

Помню, что меня охватила глубокая тоска, и я впервые увидел себя со стороны - никчемного, заурядного человека, много и без особой цели разъезжающего по миру, занимающегося ненужными делами с такими же никчемными людьми только для того, чтобы быть сытым, одетым и всю жизнь жить в комфорте. Я подумал о моем домике в Вестминстере. Он был выбран после долгих размышлений и очень тщательно обставлен. Я увидел мои книги, коллекцию фарфора и двух добрых слуг, ждущих моего возвращения и поддерживающих дом в идеальной чистоте. До этого момента и сам дом, и его обстановка доставляли мне огромное удовольствие, но теперь я уже не был уверен, будто это чего-то стоит.

-Что же вы предлагаете? - услышал я свой голос, спрашивающий Анну. По-вашему, я должен все продать и бросить работу? А что потом?

Вспоминая наш короткий разговор, я решил, что в ее словах не было ровно ничего, способного вызвать мой внезапный вопрос. Она предположила, будто я что-то ищу, и, вместо того чтобы прямо ответить ей "да" или "нет", я спросил - должен ли я отдать все, что имею. В то время меня не удивил смысл этой фразы. Я знал, что ее слова глубоко задели меня, и если за несколько минут до разговора в моей душе царило спокойствие, то после него я встревожился.

-Ваш ответ может быть иным, - сказала она, - я тоже до сих пор не уверена в своем, но когда-нибудь узнаю его точно.

Наверное, подумал я, глядя на Анну, у нее и сейчас готов ответ, с ее-то красотой, спокойствием, пониманием. Что ж ей еще надо, кроме детей? Видимо, пока их нет, она и ощущает пустоту в своей жизни.

Виктор вернулся в зал, и, по-моему, его появление придало атмосфере стабильность и теплоту. В его уже не новом смокинге было что-то уютное.

-Сейчас сильно похолодало, - начал он, - я выходил посмотреть. Настоящий мороз. Однако ночь прекрасная. Полнолуние. - Он придвинул кресло к камину и нежно улыбнулся Анне. - Почти так же холодно, как тогда ночью на Сноудауне, - заметил Виктор. - Боже мой, это нелегко забыть. - И, повернувшись ко мне, со смехом добавил: - Я тебе никогда не говорил, что Анна соблаговолила наконец подняться со мной в горы?