Картер Браун: Блондинка

- Она проплыла кролем три четверти бассейна, прежде чем обнаружила мое присутствие.

- Вы в частном владении, - сказала она своим сиплым голосом. - Вы этого не заметили?

- Вы - Кей Стейнвей?

- Убирайтесь!

- Я - лейтенант Уилер из службы шерифа. Я хотел бы поговорить с вами.

- Ах! - сказала она. - Но сначала я должна вылезти отсюда.

- Я вас жду.

- Но на мне нет купальника!

- Несчастье одних составляет счастье других, - любезно утешил ее я.

Она от души рассмеялась:

- Мой халат на стуле, позади вас. Не будете ли вы столь галантны, чтобы подать его мне?

- Вы злоупотребляете моим рыцарским характером, - сказал я неохотно, взял белый халат со стула и подошел к бассейну.

Она подплыла к краю и положила на него руки:

- Положите его сюда и отвернитесь.

- Я дальнозоркий. Я вас даже не вижу, - сказал я наугад.

- Отвернитесь, или я останусь в воде.

- Хорошо. Но вы убили во мне юного натуралиста.

Я послушно отвернулся и затянулся сигаретой.

Десять секунд молчания, потом она объявила:

- Теперь можете повернуться. Я в порядке.

- Досадно!

Я повернулся. Она завязывала пояс халата.

- Идемте в дом, - сказала она. - Мне необходимо выпить.

Мы прошли вдоль бассейна, пересекли патио, вымощенный белыми плитами, и вошли в стеклянную дверь, распахнутую настежь.

Гостиная была в стиле модерн, с баром в одном конце. Кей зашла за стойку и посмотрела на меня:

- Что вам приготовить?

- Виски, кусочек льда и капельку содовой.

Я смотрел на нее, пока она наполняла стаканы. Она был так же красива в натуре, как и на большом экране, с трехметровой головой.

Брюнетка, с шелковистыми волосами до плеч. Изящное лицо и серо-зеленые глаза, которые она, наверное, уродовала днем какой-нибудь замазкой. Губы полные.

Купальный халат мягко облегал пышные формы.

Она протянула мне стакан и подняла свой.

- За здоровье полиции, - сказала она. - Я сегодня вечером начала уже скучать в своей собственной компании.

- Вы могли бы сделать карьеру в плавании, - сказал я. - Вы заработали бы состояние, просто выступая публично.

- Вы как будто дальнозоркий?

- Не забудьте, что я видел, как вы плыли с другого конца бассейна.

- О, лейтенант, - замурлыкала она, - от вас ничего не скроется!

- Если бы я не был здесь по другому делу, мне было бы это очень приятно.

- Нужно сочетать дело с удовольствием, - небрежно заметила она. Необходимые издержки, как я это называю. Но, может быть, вы не имеете права?

- Я могу тратить сколько угодно, но при условии, что это не превысит полдоллара в месяц. Вы знали Джорджию Браун?

- Я знала ее очень давно и очень мало. Она должна стать новой звездой телевидения с этой субботы?

- Теперь ее рейтинг повысится еще больше. Когда вы ее видели в последний раз?

- Пожалуй, три года назад, - ответила она с гримасой. - В тот день слушалось дело о самоубийстве Ли Меннинга. Она была в суде. С тех пор я ее не видела, И не думаю, что ее вообще кто-нибудь видел с тех пор, кроме Паулы Рейд.

- Я видел ее сегодня утром, - сказал я. - Кто-то взорвал у нее бомбу, и ее разнесло на куски.

Она спокойно допила свой стакан, налила снова виски и выпила одним глотком. Ее замечательно гладкое лицо не дрогнуло.

- Это низко! - сказала она наконец.

- Именно тогда, когда она собиралась рассказать правду о причинах, толкнувших Меннинга на самоубийство, - сказал я. - Она собиралась доказать свою непричастность и назвать имена.

Кей Стейнвей задохнулась от смеха:

- Вы бесподобны!

- Я сказал что-нибудь смешное?

- Невинность Джорджии! Она так же невинна, как французская звездочка, которая выклянчивает у продюсера главную роль.

- Среди имен было и ваше.

- Это безумие, - возразила она ровным тоном. - Я знала Меннинга, но как все! В те времена я была никто. Я снималась в говорящей роли - одно слово! Оркестр умолкал, и камера снимала меня крупным планом. "Шикарно!" говорила я, и камера возвращалась к оркестру.

- Расскажите мне о Джорджии Браун.

Она налила себе третий стакан, но пить уже не торопилась.

- Вы советуете мне повидать моего адвоката, лейтенант?

- Я просто собираю сведения. Она назвала три других имени, владельцев которых я еще не видел. Первой я выбрал вас.

- Почему?

- Мои причины оказались оправданными, как только я увидел вас ныряющей в этот бассейн. Скажем, я действовал инстинктивно, и к тому же ваше имя было единственным женским в списке.

- Кто другие?

- Ну, все-таки я должен иметь кое-какие секреты.

- Зачем же? У меня от вас теперь их нет. Вы почти не пьете, лейтенант... Должна ли я продолжать звать вас лейтенантом, когда я готова открыть вам свою душу так же, как я открыла остальное? Не могли бы мы стать друзьями?