Картер Браун - Блондинка

Звонок прозвенел ровно в четыре, и в этот момент квартира Уилера была готова к любым поворотам судьбы.

Я открыл дверь, и Паула Рейд приветствовала меня теплой улыбкой:

- Добрый день, лейтенант. Как мило, что вы пригласили меня сюда.

- Входите, пожалуйста, - сказал я, придерживая дверь.

Она прошла в гостиную. Я закрыл дверь и пошел следом.

- У вас прелестно, - сказала она. - Очень интимно.

- Я к этому стремился, - скромно ответил я.

- Вы позволите называть вас Эл? Мы слишком хорошо знакомы, чтобы продолжать церемонии. Вы не находите?

- Ну конечно, Паула. Садитесь.

Я подвел ее к дивану.

- Спасибо, - сказала она и села, скрестив ноги.

Я почтительно уставился на них. Она была одета в сапфирового цвета платье из шелкового фуляра, которое кружилось вокруг ее плеч и спускалось между грудями дерзким вырезом.

- Сейчас я вам подам стаканчик вашего любимого напитка, - сказал я.

- Откуда вы знаете, какой мой любимый напиток?

- Им должен быть джин-тоник, - ответил я. - Гармонирующие цвета.

- Я принимаю это как комплимент, - сказала она.

Я стал готовить выпивку, а она тем временем подошла посмотреть проигрыватель. Едва я закончил, как она уже вернулась и села на диван.

- Вы любите музыку? - спросила она.

- Да! Хотите послушать?

- С удовольствием.

Я подошел к окну и опустил штору, объяснив:

- Солнце бьет в глаза. - Затем включил радиолу. - Музыка для вас, Паула. - Моя любимая?

- Естественно. Что же, как не блюз?

Я сел рядом с ней и возрадовался, что у нее немнущееся платье, так что она ничем не рисковала.

- Эл, - начала Паула настойчивым тоном, - я пришла просить вас об услуге, очень важной услуге.

Я посмотрел на нее и глубоко вздохнул.

- Я уверен, что мы договоримся, милочка, - сказал я.

- Вы знаете, что убийство Джорджии Браун сорвало мою завтрашнюю передачу?

- Знаю, - ответил сочувственно я.

- Так вот, Кей Стейнвей согласилась в ней участвовать как главная звезда. Хотя она мне страшно не нравится, она сделает сбор теперь, когда Фарго хотел ее убить. Но мне кажется, ее одной недостаточно. Нужен кто-то еще, чтобы интервью было интересным.

Я бесплодно размышлял несколько секунд.

- Очень жаль, крошка, - искренне сказал я, - но я никого не знаю, кто мог бы...

- А я знаю!

- Кто же?

- Вы!

Я закрыл глаза. Я должен был это предвидеть. Грубый смех Лейверса снова зазвучал в моих ушах, и я начал понимать свое положение.

Я уже открыл было рот, чтобы сказать ей, что она чокнулась, если думает уговорить меня встать перед ее камерой и рисковать тем, что пять миллионов телезрителей втопчут в грязь меня и виновников моего появления на свет. Но я не произнес ни слова и поспешно закрыл рот.

Я вспомнил, что она должна была заплатить Джорджии Браун пять тысяч за ее выступление. За пять секунд мысленного расчета я истратил этот гонорар. Ремонт "остина", проигрыватели в каждой комнате с дистанционным управлением. И еще должно остаться на отпуск.

- Вы согласны, Эл? - с тревогой настаивала она.

- Ну конечно, малышка. - Я протянул руку позади ее шеи и слегка похлопал ее по плечу. - Могу ли я в чем-нибудь вам отказать?

- Вы очаровательны! Я знала, что вы согласитесь.

Если я скажу вам секрет, вы обещаете не сердиться?

- Обещаю.

- Так вот, я подумала, что надо сначала обойти препятствия, а потом уже просить вас. Инспектор Мартин и шериф Лейверс не видят ничего неудобного в том, что вы будете участвовать в телепередаче.

- Отлично, - сказал я без особого энтузиазма.

- Они сказали, что вы, естественно, не можете принять никакого вознаграждения; поэтому я отдала тысячу долларов для вдов и сирот полицейских.

- Как?

- Эл, вы обещали не сердиться.

- Но я не вдова и не сирота!

Она рассмеялась:

- Вы всегда видите смешную сторону вещей, да, Эл?

- Ну да, - сказал я с горечью, - это из меня так и брызжет. Смейся, паяц!

Она повернулась ко мне, блестя глазами:

- Вы не понимаете, что это значит для меня! Я не знаю, как вас благодарить!

- Старый добрый способ лучше всего.

- Я думаю, вы правы, Эл, - нежно сказала она. - Почему я об этом не подумала?

Она встала, сняла через голову платье и посмотрела на меня:

- Вы знаете, что женщины двуличны, Эл?

- Если их лицо так же очаровательно, как ваше, то это - козырь, ответил я.

Она насмешливо улыбнулась:

- Вы не только мужественны, но и галантны! Ну, теперь шутки в сторону, я буду рада с вами расплатиться.

Я как околдованный смотрел на воздушную кучку на ковре. Бледно-голубая комбинация лежала на платье. За ней последовали такие же трусики и бюстгальтер. Пояс для чулок, сокращенный до минимума, был темнее, почти синий.