Людмила Хлебникова - Черная кровь

– Да?

– А что, семья у них хорошая, богатая. Пусть парень пристроится, не то что мамка.

Никита выплюнул травинку и опять посмотрел на Оксану. Она продолжала:

– Гвоздь нашей программы – Лариска. Лорекс – это просто шило в попе. Все время ей не терпится влезть в какие-нибудь приключения. Принцип жизни: со всеми мужчинами не переспишь, но нужно к этому стремится. Богема: наркота, вечеринки, знаменитости. К ней на пьяной козе не подъедешь. Но мне она нравится с некоторых пор – наверно, с тех, как ее из дурки выпустили.

– У девушки нервы?

– У девушки с головой не все в порядке. А теперь она как-то притихла, стало в ней что-то такое напряженное. Она жутко талантлива, но разменивается по мелочам.

– Эстетствующая шлюха.

Оксана резко встала:

– Слушай, что за манера на всех ярлыки развешивать? Ты поаккуратней с определениями!

– Извини. Не хотел обидеть. Я просто подводил резюме твоим словам.

Оксанка остыла и подумала, что она сама как-то непривычно резковато отзывалась о подругах. А человек-то их не видел, вот и составил себе представление с ее собственных слов. Сама виновата.

– Ты не думай, – примиряюще начала она, – они очень хорошие, и я их люблю.

– А я и не думаю, – казал Никита и пошел играть с Андреем, – А кто тут у нас собирался полетать? А вот мы сейчас его забросим на самое высокое дерево! УУУУУУУУУУУ!

И начались визги, писки, хохот радостно взлетавшего в воздух малыша, который барахтался и пыхтел, будто маленький медвежонок. Оксана наблюдала за игрой с радостным удивлением.

Было ясно, что проснуться на этом пустыре он не должен был. Солнце нагрело щеку, отчего во рту было сухо и приторно. Язык распух, а в затылке саднило. Муха пыталась укусить его в глаз. Он дернул веком, и удивленная муха, басовито гудя, пересела на нос. Он вскочил, обжегшись о крапиву, и огляделся. Под пригорком блестела Волга, неподалеку тихо шелестел лесок. Город виднелся у подножья горы. Как он здесь оказался, не ясно было абсолютно. Он попытался подняться на ноги и понял, что, видимо, он просто много выпил.

Следователь Петров любил по вечерам смотреть в окно. Окно выходило на центральную улицу, и наблюдать за людьми было прелюбопытно. Петров считал себя великим психологом и гордился своим знанием теории человеческих типов и физиогномики. Вот парочка сидит в кафе напротив. Можно подумать, что у них роман. Ничего подобного. Эта женщина просто старается «раскрутить» его на выпивку, а потом смотаться под благовидным предлогом. Вот стайка наркоманов делает вид, что прогуливается, хотя ждут они все барыгу, который должен вернуться из Питера с грибами. Барыга не вернется: он вторые сутки ночевал в следственном изоляторе, а грибы сданы якобы на экспертизу. «Знаю я, какая у нас экспертиза – сами поди стрескали, пелевинщики фиговы…» – хмуро размышлял следователь.

– Иван Сергеевич, оперативная сводка! – раздался за спиной доверительный бас дежурного.

– Опять подкрался, скаут недоделанный – вздрогнул Петров и взял листок с наскоро (это было видно по отсутствию знаков препинания) набранным текстом оперативной сводки. В ней было написано:

«Сегодня в два часа дня поступил звонок о том что пропавший на прошлой неделе Семен Девятов вернулся сегодня днем домой в целостности и невредимости. Оперативная группа провела дознание. Состава преступления не обнаружено приведены убедительные доводы о реальных причинах отсутствия. Дело рекомендовано закрыть.

С такими же результатами завершились два других подобных инцидента. У всех пострадавших нет никаких претензий и пожеланий. Пострадавшими себя не считают. Отсутствие обосновали».

– Чертовщина какая-то, – пробормотал Петров, складывая листок в одну из двух кучек на столе.

В одной кучке лежали сводки о пропаже людей, в другой – об их возвращении. За последние два дня домой вернулись практически все ранее похищенные. За исключением двух маленьких детей. Все это Петрову перестало нравится уже очень давно, а неугомонные журналисты, которые круглые сутки буквально сидели у него на хвосте (один и сейчас торчал напротив в кафе и третий час пил одну и ту же чашку чая), просто сводили его с ума и связывали ему руки. Решительно действовать было запрещено и санкцией руководства. Почему?

В доме напротив девушка сидела на перилах балкона, свесив ноги вниз и покачивалась в такт только ей слышной музыки.

– Безумица, – пробурчал следователь, отхлебывая из фляжки и предчувствуя тяжелую ночку.