Людмила Хлебникова: Черная кровь

– Никита.

– Что – Никита? – вздрогнула Оксана, уже погрузившаяся в какие-то отвлеченные мысли.

– Меня зовут Никита Каменский. А вас – Оксана, да?

– Как вы узна… А, да, – смутилась Оксана, вспоминая о дурацкой бирке, которую заставляли носить на работе.

– Скажите, Оксана, вы темноту любите?

– Че-его?

– Я почему спрашиваю. Вон там кинотеатр виднеется, может сходим? Или вы темноты боитесь?

– Давайте с вами воздухом подышим. Там скучно, в кинотеатре. И подростки попкорном хрустят. Я больше гулять люблю. Чаек на набережной кормить.

– Чаек. На Набережной. Это интересно, – сморщил губы в своей странной улыбке Никита. Он достал из кармана кулек с орешками и протянул Оксане.

– Тоже мне, Санта-Клаус, – недоверчиво сощурилась она. Но орешки взяла.

– У меня просто привычка такая. Орешки.

Его манера односложно выражаться и насмешливо косить на нее глазом сверху вниз уже порядочно раздражала начинающую замерзать Оксану. «Понес же меня черт…»

– Что вы сказали? – вдруг нахмурился Никита.

– Ничего, – еще больше удивилась Оксана.

– А хотите я вам про вас расскажу?

И, не дожидаясь ее ответа, вдруг горячо и запинаясь на каждом слове выдал ей всю ее жизнь от начала и до конца: и про несчастную ее семью, и про то, что ребенка одна воспитывает, и про любимых подружек, без которых жизни бы ей совсем не видеть.

Оксана остановилась и тупо смотрела ему в лицо.

– Вы что, шпионите за мной? – мрачнея спросила она.

– Нет, что вы! Просто ваши коллеги очень разговорчивыми становятся, когда видят иностранные денежки… А давайте на ты, – примирительно предложил Никита и, снова не дождавшись ответа, решительно взял ее за локоть и потащил по направлению к Набережной.

По дороге он пустился в пространные обоснования своего интереса к ее скромной персоне и по всему выходило так, что интерес его не праздный, а, скорее, закономерный. Один в чужом городе. Знакомых нет. Коммуникабельностью не отличается. Консервативен до мозга костей. Ходил питаться в один и тот же ресторан, приметил ее светящуюся красоту (он так прямо и сказал – «светящуюся») и подумал, что если начинать в этом городе заводить знакомства, то вот с чего-то такого же – простого и ясного, как она.

Все это было слышать лестно, но странно. Ксюша не стала в слух высказывать никаких подозрений, но про себя решила, что просто мужик решил развлечься недорого и считает ее, официантку, лучшей для этого кандидатурой. «Ну-ну, щас развлечешься!» – зло подумалось ей. Но что-то в глубине души надеялось, что это не так, что, может быть, он и впрямь ничего дурного не задумал.

А волны его речи все накатывались и накатывались, накрывая ее с головой.

Они кормили чаек, долго бродили по улицам, рассказывали друг другу истории из жизней своих и своих знакомых, бросали мелочь нищим и читали старые афиши. К концу прогулки (было что-то уже очень поздно), у нее появилось это жутковатое в своей ненормальности чувство, будто знакомы они уже тысячу лет и пережили вместе бог весть сколько приключений.

Проводить домой она себя не разрешила. Не хватало еще этого. Он поймал такси, расплатился с водителем заранее и галантно поцеловал ей руку.

Таксист подмигнул ей:

– Что, охмурила мужичка, а? – и неприятно захихикал.

– Фу, глупости какие! – пробурчала Оксана, удивленно смотря на свою руку, на которой остывал чужой поцелуй.

Домой пробралась на цыпочках, спотыкаясь о пустые бутылки и тихонько чертыхаясь. Ей очень захотелось видеть своего Андрюшку, но тот был в садике, в ночной группе. Она представила, как он смешно посапывает носом во сне, а его темные волосики слиплись на макушке… Обняв любимого плюшевого мишку своего сына, счастливая Оксана сладко уснула.

Как плохо, когда на дне не осталось ни капли. Бутылка мутно блестит и источает приторный запах, но от нее уже мало толку. Нужно идти на улицу и искать. По стеклу ползет жирная муха. Она вчера мешала мне спать. Я ее убью. Нет. Не убью. Оторву ей лапы и крылья. Пусть живет так, как мы – ползает по полу и ковыряется в грязи… Только бы попасть в дверь и не набить шишку, как в прошлый раз.

Ноги не разгибаются в коленях. Так трудно идти. Земля все время раскачивается. А вот какие-то добрые люди. Они улыбаются мне. Они кивают и разговаривают. Враги они или друзья – еще не ясно. Они зовут за собой, У них есть деньги – возможно, и мне перепадет стаканчик – другой.

Почему мы так далеко идем?