Настя Ковалёва: Carpe diem (СИ)

Дальше все происходило как в замедленной съемке. Гарри, это был чертов Гарри Стайлс. Эмилия ещё никогда не была так рада видеть этого парня. К счастью, пришёл он как обычно не один, а с подмогой. Пятеро мужчин в форме ворвались в комнату, сметая всё на своём пути, двое уже успешно задержали Филиц. Девушка лишь победно улыбнулась и, кивнув на Томаса, стоявшего на входе, громко рассмеялась.

— Неужели тебя даже на секунду нельзя выпустить из виду, тут же приходиться спасать! Поблагодаришь завтра за ужином, это свидание, если что, — Стайлс приблизился к Эми, вытирая слезы с её щёк.

— Поблагодарю? Ты что, совсем спятил?! — Эмилию выбесила такая самонадеянность от зеленоглазого.

— Что? Да я спас тебя от этой ненормальной! — Гарри поднял руки вверх, чем вызвал смешки у стоявших сзади товарищей и мужчин в форме.

— Идиот, думаешь, я не знала, что она хотела сделать? Это все твоё чванство!

— Да откуда мне было знать, что ты знаешь, когда ты просто развернулась и ушла, никому ничего не сказав? И да, золотце, слово чванство устарело, — сложив руки на груди, Гарри уже собрался развернуться и уйти, мысленно проклиная этот день и всех в комнате.

— Ты сам-то себя слышишь? Хотя да, конечно же, да. Ты обожаешь свой голос. Но если бы ты вёл себя нормально и слушал, что тебе говорят, то понял бы, что у меня все под контролем! Вот поэтому мы и не говорим, с тобой просто невозможно!

— Вот поэтому мы и не вместе! Мы слишком разные. Ты вечно думаешь только о себе и не обращаешь внимания на мои чувства!

— Боже, вы серьезно? Тут только что, чуть не стало на одного раненного больше, а вы орете как ненормальные из-за какого-то бреда? — Рози прикрыла рукой рот, чтобы сдержать смех.

— Я неоднократно спасал ей жизнь и вот ее благодарность, — фыркнул Гарри, приготовившись отвечать на очередные колкости Эмилии, но случилось то, чего даже сама Эми не ожидала от себя. Она поцеловала Гарри. Не секунды не медля, Стайлс ответил на поцелуй, притягивая девушку ближе к себе. Сейчас существовали только он и она. Больше никого.