Алла Драбкина - Жена по заказу

Я, нормальная женщина, никогда не остававшаяся без любовников и без друзей мужского пола, рассказывающих мне о своих романах весьма правдиво и с интересом, чувствую оторопь от ее откровений.

А потом вдруг понимаю: да она же старая дева. Вот почему ее воображение так разнузданно и ее текст так нарочито украшен мелкими, гадкими подробностями физиологических отправлений. И напрашивается такое же гадкое сравнение: она – как человек, мучающийся от запора и мечтающий облегчиться.

И наряду с этим – интеллектуальные перлы, как бы показывающие: я не такая, я жду трамвая, и вообще я на рубль дороже. У нее, например, где ни столкнутся Венера с Афродитой – обязательно поругаются или подерутся. Столкнула бы еще Зевса с Юпитером, Гермеса с Меркурием, Геру с Юноной. Ну а редакторы что же? А читатели? Неужели все сошли с ума?

Произведения Марианны Томской по стилю весьма напоминают Гнилову, хотя Томская (что за псевдоним!) настаивает на реализме и житейской искушенности. У Томской Он шел к Ней, а Она ждала Его. Но не пришел. Она разозлилась и поехала с другим – с намерением непременно лишиться невинности (долгая сцена с лишением невинности, где героиня сразу же постигает все тайны женской чувственности). Потом Он приходит к Ней и рассказывает, что его арестовали, потому что кто-то изнасиловал слепую девушку, а слепая девушка опознала его. Но Она, чувствуя свою вину перед Ним, отсылает его прочь, и Он садится в свою машину, катит в горы и разбивается.

Вот такая вот жестокая дребедень происходит в романах Томской. И какая-то видимость правды тут, несмотря ни на что, есть. Да, Он не пришел, и Она связалась с кем-то другим, отчего Он и Она зачеркивают любовь и напрочь изменяют всю последующую жизнь. Так бывает – и бывает на каждом шагу. Только вот Томская (тьфу, что за псевдоним!) не берет в расчет ни чувства вины, ни стыда, ни унижения, ни горечи. Не назло Она идет с другим, а идет просто так, не предчувствуя беды, и попадается неожиданно, когда поздно бежать. А это гораздо унизительнее. И если ты сумеешь написать об этом унижении, то в писании этом будет хоть утилитарный, но смысл: не ходите девки в лес, да еще в обиде, да еще с кем попало. То какой здравый смысл может быть в тексте, испещренном словами: золотистый, серебристый, фигурка, изящно, грациозно и пышно?

Все эти макулатурные писания были самопародией, только вот длинноваты для этого жанра, всю бумагу пожрали. И публика это читает? Такая дура? И молчит?

Ну жаловаться, положим, сейчас некуда. А то, что читают... у нас все читают И Ивана Шевцова читали, и Кочетова читали. Что печатают, то люди и читают. Опять же подростки на клубничку падки.

Мой друг Гусаров называет эти писания «дрочилками». Точнее не скажешь. А раз читают, то наделаем такой литературы на века, выполним и перевыполним. Догоним и перегоним. Жахнем всеобщей безграмотностью по всеобщей грамотности – ничего в живых не останется. Жизнь должна быть простой, и культура должна быть утилитарной.

Яна уже давно увезла в школу Кирюшу и собиралась заехать в универсам за продуктами. Список составляли мы вместе. Я приучила ее отовариваться и на оптовом рынке. Соусы, пряности, консервы, если есть деньги и закупать их хоть малым оптом, обойдутся гораздо дешевле. Как и овощи.

– Вы такая опытная в хозяйстве, – говорила Яна, – уж этого-то я о вас никогда не могла подумать.

– Поголодаешь – поймешь. Но я не была достаточно богата, чтобы покупать оптом. Из-за этого я, нищая, за все платила двойную цену. Ты-то небось понимаешь, что Виктор не новый русский, он привык жить на копейки, а потому и мы будем экономить. Пусть в этот раз мы закупили всего в немыслимом количестве, зато потом месяц-два будем покупать только хлеб, мясо и овощи.

Я даже заставила Яну вести книгу расходов, чего сама никогда не делала. И вот через несколько недель подсчетов мы узнали, что тратим гораздо меньше. И хлопот гораздо меньше. Нам не надо бегать по ночнушкам и закупать все втридорога.

Иногда я слышала по телефону, как Яна объясняла наш способ ведения хозяйства подругам.

– Дуры несусветные, – говорила она. – В этом они увидели только способ утаивать деньги от мужей. А знали бы вы, на что они тратят деньги!

– Ну и на что?

– На носовой платок от «Диора» и на шнурки от «Нины Риччи».

Мы хохотали, довольные друг другом и своей хозяйственной сметкой.

Итак, Яна уехала и должна была уже вернуться, когда я только соизволила встать после своих ночных трудов. Вымылась, почистила зубы, сняла банный халат и надела домашнее платье.