Сергей Ковальчук - Тринадцать

Могу похвастаться: стишки для привезенных на заклание сочинял я лично. Точно так же, как и разрабатывал детальный план убийств. Я действительно, наверное, маньяк, потому что этот творческий процесс захватил меня всего целиком.

А теперь я расскажу тебе, что происходило на острове.

Но, прежде, чем поведать об этом, не могу не остановиться на той титанической интеллектуальной, психологической и физической работе, которую пришлось проделать по приказу Аналитика мне и Изместьеву, чтобы детально изучить личности наших жертв, а также чуть ли не наизусть вызубрить план устранения каждой из них и почти до автоматизма отработать сами приемы устранения.

Мы готовились две недели. За это время я научился, словно спецназовец, лазить по веревке с первого этажа тренировочного дома в Подмосковье на второй и наоборот, владеть ножом, стрелять из пистолета, рассчитывать дозу яда и адреналина и незаметно подливать их в стаканы условных жертв. Меня также научили основам рукопашного боя и методам борьбы в воде. Также ежедневно с нами общался психолог.

Вряд ли хоть кто-то из наших учителей и тренеров догадывался, к чему нас готовят. Думаю, что Аналитик навешал им какой-нибудь лапши на уши, типа, того, что мы актеры, которых нужно подготовить к съемкам в боевике.

Сказать честно, это было настоящим подвигом с моей стороны, ведь мне уже не двадцать лет. Но что делать, нужно было идти вперед, а дорогу осилит идущий.

Чтобы обеспечить мне алиби Аналитику пришлось постараться.

В течение нескольких дней перед поездкой в Грецию один мастер сначала обесцвечивал, а потом перекрашивал мои волосы. И если лицами со Стекловым мы были очень похожи, но все же полного сходства не было, то в покраске волос тому мастеру удалось достичь между нами сходства почти идеального. Я стал брюнетом с посеребренными висками. Одновременно этот же парикмахер подобрал мне парик блондина. Поэтому в день поездки в Грецию я надел парик, который превращал меня в того, кем я был до перекраски своих волос.

В Грецию я прилетел за три дня до туристов из Москвы. Приземлился в Салониках. Оттуда я на автобусе добрался до городка Уранополис, где переночевал в местной гостинице. В шесть часов утра пришлось прийти в какой-то шалман, где предъявив паспорт и заплатив несколько десятков евро, я получил документ, название которого трудно выговорить, а, тем более, написать. Это такой именной документ, дающий право на посещение Святой горы. Впрочем, ты знаешь. Однако на Афон я не поехал. Чтобы меня не увидели уезжавшим из Уранополиса на автобусе, в то время, как я приехал на Святую гору и должен был отправляться туда на пароме, я забрал в гостинице свои вещи, и стал прогуливаться по морской набережной. С мобильного аппарата, в который вставил приобретенную в аэропорту местную сим-карту, я позвонил по указанному Аналитиком номеру и попросил у ответившего мне русского мужчины прислать за мной автомобиль. Вскоре за мной приехал крепкий молодой парень и отвез меня к парому, который шел от Салоников на Крит. Этот же парень, согласно плану Аналитика, передал мне загранпаспорт на чужое имя, в который была вклеена моя фотография, на которой я еще был блондином. Этот русский бандит сообщил мне, что недавно в Салониках без вести пропал мой ровесник из России, который задолжал его боссу большую сумму денег. Паспорт принадлежал ему.

Тогда я спросил, почему бы мне не полететь по чужому загранпаспорту на самолете, но парень ответил, что босс распорядился посадить меня на паром.

Паром, так паром. Только ехать с пересадками не хотелось, а прямой рейс на Крит был только ближе к ночи. Еле отделавшись от своего спутника, упорно хотевшего посадить меня на паром, который шел днем, но с пересадкой, (я его сильно напоил в прибрежном ресторане и дал денег, чтобы молчал), я купил билет на вечерний рейс, после чего провел себе экскурсию по городу и его окрестностям на такси. В одиннадцать вечера я поднимался на борт. Я думал, что греки просто глянут на мой паспорт, но в этот раз у них была объявлена террористическая угроза или их просто проверяли. Перед тем, как разрешить мне пройти в свою каюту, данные моего нового загранпаспорта, выданного на имя пропавшего без вести россиянина, аккуратно внесли в журнал.

Моя каюта была одноместной, но рядом с ней, через три двери, находилась двухместная, в которой ехали чехи. Это были молодые парень и девушка. Видимо, новобрачные, проводившие в Греции свой медовый месяц. Девушка была просто великолепна. Худощавая, с тонкой талией, чуть полными бедрами, большой грудью и длинными вьющимися белокурыми локонами. А на лицо… на лицо она была богиня. В общем, я на нее запал. Увидев ее в коридоре, я уже не мог успокоиться и решил овладеть ею во что бы то ни стало. Бросив вещи в каюте, я поднялся в ресторан, и увидел там эту пару. Эх, молодежь. Нет, чтобы ночью заниматься любовью в своей каюте, так нет же, их потянуло в кабак. Я, попросив разрешения, подсел к ним за столик, представился украинским юристом, благо хорошо знал этот язык. Мы разговаривали на смеси чешского, русского и украинского, но, как ни странно, понимали друг друга. Мы с ее мужем, Ярославом, пили водку, а Ханна, так звали красотку, текилу. Когда они уже хорошо набрались, я предложил им пойти в мой номер, поиграть в карты. Они согласились, но пригласили меня к себе. Я оплатил счет за всех троих и купил в ресторане еще бутылку текилы. Когда мы оказались в каюте, и Ханна зашла в туалет, я ударил Ярослава бутылкой по голове. Этот удар оказался для него роковым. На шум Ханна вышла из туалета и я, заткнув ей рот, повалил ее на койку. Насиловал я эту чешку часа полтора. И так, как только хотел. Я сильно изголодался по принудительному сексу. Помню тот ужас, что стоял у нее в глазах. А потом я ее задушил. Оставив их трупы на койках, я прибрался, стер все свои отпечатки. Но презерватива у меня не было, и в девушке полиция должна была обнаружить мое семя. Закрыв их каюту на ключ, который лежал на столе, я перебрался к себе, а утром, когда паром причалил к берегу, в числе первых покинул его борт.