Сергей Ковальчук: Тринадцать

Последняя живая женщина на острове, Милютина, была пьяницей. Хотя и очень красивой. Обстановка была столь напряженной, что покуражиться с ней мне все равно бы не удалось, хотя я об этом и мечтал. Она напилась и устроила истерику. Кричала, что ее убьют и ей никто не поможет. Я и Изместьев пришли к ней, успокоили ее и заставили играть в свою игру.

Как было заранее оговорено, ночью она вышла из номера в коридор и стала громко звать на помощь. Потом она улеглась на кровать и претворилась мертвой. Наша задача заключалась в том, чтобы никто посторонний, кроме меня и Олега, к ней не притронулся. Мы поочередно пощупали ей пульс и констатировали его отсутствие. Нам помогло и то обстоятельство, что при этом присутствовали все, кроме Семенченко, который в этот момент вышел из своего номера напротив. Поскольку он единственный отсутствовал, все подозрения автоматически пали на него и Изместьеву оставалось дать команду его схватить. Этот глупый толстяк Семенченко рванул на улицу и все побежали за ним, после чего мы просто задушили девушку и перенести ее тело в островной морг.

На ночь Семенченко был помещен в морг вместе со «своими жертвами», откуда утром его освободил Изместьев. Он искупал «убийцу» в море, привел его в чувство и тот искренне признался, что видел, как Милютина выходила в коридор и кричала, а потом вернулась в номер. Семенченко стал для нас опасен и следующим трупом должен был стать он. Оценив это обстоятельство, Олег на месте принял решение. Он разделит всех на пары, Семенченко должен был сказать тому, кто окажется с ним в паре, что Екатерина якобы жива, заманить его в морг, закрыть там с окровавленным ножом, который остался лежать на полу и… тогда Олег благополучно избавится от опасного свидетеля, одновременно подставив его напарника. Так все и получилось. Парой Семенченко стал Емельяненко. Когда он стоял в коридоре с окровавленным ножом, ни у кого сомнений в том, что убийца именно он, не оставалось. А зря. Будь они хоть немного внимательнее, то наверняка бы заметили, что следы от крови на ноже старые, свежих потеков там не было. Впрочем, орудие преступления было решено спрятать на острове у Большого камня, а Емельяненко поначалу был помещен в морг, после чего перекочевал под арест в номер Семенченко.

Исполнил его Изместьев, который взял оружие и перчатки из запасного тайника, расположенного рядом со вторым входом в столовую. Я в это время контролировал тех двоих, которые находились снаружи. В случае чего я должен был их задержать под любым предлогом, чтобы они не вошли в особняк и не стали бы свидетелями расправы Изместьева над Емельяненко. Он был зарезан в точности как в стишке — двумя ударами ножа в живот.

Вечером, когда Емельяненко был обнаружен, оставшиеся в живых на острове шестеро собрались в номере у Изместьева, где решили ночевать. Изместьев угощал всех коньяком, в который подмешал снотворное, а сам не пил. Поэтому пятеро, включая и меня, заснули мертвецким сном. Олег спустился вниз, достал из тайника шприц и ампулу с ядом и ввел его в батон копченой колбасы, которую, как он успел заметить, так любил Шкандыба. Потом он поднялся в номер, где задушил спящего Афиногенова.

Когда мы проснулись и увидели на кровати труп бухгалтера, Шкандыба повел себя неадекватно и убежал от нас вниз. Мы положили тело Афиногенова в морг, и пошли в столовую, где в предсмертных конвульсиях уже корчился отравленный Шкандыба.

После этого я и Изместьев отправились к Большому камню, чтобы обсудить наши дальнейшие действия. Чтобы убедиться, что Анна мне не врала, я сказал Олегу, что Антон Магницкий его сын. По его реакции я понял, что тот действительно мог изнасиловать Анну в молодости. Поэтому я застрелил его без малейших угрызений совести. После этого я обманом заманил в ловушку Молодавченко и Викторова и покончил с ними.

Потом я взял мобильный телефон, который был в тайнике у Большого камня, и вернулся в особняк. Там я долго и кропотливо стирал отпечатки своих пальцев везде, где они могли оставаться. И хотя я знал, что на открытом воздухе потожировые следы от пальцев рук сохраняются всего до трех суток, времени на это я не жалел. Уж очень высоки были ставки в этой игре. К тому же, полиция могла оказаться на острове и до истечения этих трех суток.

Убедив себя, что все следы уничтожены, я оставил карты, лист со стихами и диск с голосом Анны на месте, и позвонил своим подельникам, которые находились с судьей Стекловым на острове Гавдос. После моего звонка они доставили его на Гавдопулу.