Сергей Ковальчук - Лицензия на грабеж

Таким взволнованным голоса Эдуарда я еще не слышал. Поздоровавшись со мной и попросив следователя отлучиться, он вышел из кабинета в коридор.

— Вась, я не понимаю, что происходит, — растерянно пробормотал мой новый партнер. — Ломакин перед допросом от свидания со мной отказался. Он полностью под протокол признал вину в убийстве Ставинского и заявил, что именно он его застрелил перед судом. Причем по заказу некоего генерала милиции Карпицкого. Это зам начальника департамента экономической безопасности МВД.

Настало время удивляться мне.

— А откуда нотариус Ломакин мог знать генерала милиции, да еще и из ДЭБ? — уточнил я.

— Все очень просто. Карпицкий был раньше прокурором Мытищинского района, а Ломакин и Устинов были у него помощниками.

— И что дальше? — севшим от волнения голосом спросил я. — Какие мотивы убить Ставинского были у этого Карпицкого и почему он нанял для убийства Ломакина?

— Мой подзащитный утверждает, что Карпицкий и Блинцова придумали всю эту схему с обманом корпораций и взысканием причитающихся им денег на счета Европейского юридического бюро. Судя по всему, генерал и эта вертихвостка из Ассоциации BSA — любовники. А жена Карпицкого — Лидия Ароновна, учредитель и генеральный директор этого самого Европейского юридического бюро. Теперь ты понимаешь мотив?

Помолчав несколько секунд и прокрутив в голове полученную информацию, я спросил:

— А как же быть с пистолетом? Ведь Ломакин утверждал, что…

— Вась, — взволнованно перебил меня Эдуард, — тут уже журналисты и телевизионщики пожаловали. Мол, сенсация, нотариус у здания суда застрелил подсудимого-предпринимателя, а заказчиком оказался генерал милиции. Его уже наверняка взяли. Догалев говорит, что к делу подключилось управление «М» ФСБ. Сейчас пресс-служба Следственного комитета сообщит о раскрытии этого резонансного дела…

— Я понял. Ты боишься, что этот репортаж увидит Устинов?

— Да, Вась, боюсь.

— А Береговой на месте, не знаешь?

— Его у себя нет. Наверное, докладывает о признании Ломакина своему начальству.

— Тогда вот что. После допроса попроси Догалева ускорить результаты дактилоскопической экспертизы потожировых следов, изъятых вчера в квартире Ломакина. И самое главное. Во что бы то ни стало, потребуй после допроса предоставить вам с Ломакиным конфиденциальное свидание. Коли его, как хочешь, — почти закричал я в трубку, — но добейся, чтобы он назвал тебе причину изменения своих показаний. Что произошло этой ночью, и кто к нему приходил в ИВС. Ты меня понял?!

— Да понял я, понял, не ори так, — разозлился Кушнир. — Я сам понимаю, насколько это важно. Все сделаю.

Ждать было нечего. Счет пошел на часы и минуты. Узнав на сайте прокуратуры Мытищинского района номер телефона прокурора, я позвонил, и попросил секретаря дать мне номер телефона в кабинете помощника прокурора Устинова.

Длинные гудки. Еще попытка, еще. Без толку. Никто трубку не брал. Снова набрав секретаря, я попросил у девушки дать мне номер мобильного телефона Игоря Михайловича, но, как и ожидал, получил отказ со ссылкой на то, что они личные номера прокурорских работников никому не дают.

— А он не может быть на совещании?

— Нет, совещание у прокурора закончилось в десять часов. Видимо, он выехал на прокурорскую проверку.

Я вежливо попрощался и отключился.

Оставалось одно. Немедленно ехать в офис Ломакина и просить у его помощницы, Люции, найти домашний адрес Устинова в компьютере. Ведь Устинов в прошлую пятницу должен был выписывать доверенность на своего риэлтора, чтобы продать квартиру, и наверняка все его данные еще остались в базе данных нотариальной конторы.

Я завел машину и выехал с парковки. Интересно, зачем этому Устинову потребовалось продавать свою квартиру? Ведь если киллер он, то заказчик наверняка должен был заплатить ему хорошие деньги. За убийство Ставинского и за подставу Ломакина. Или доверенность всего лишь предлог? День обещал быть интересным.

Протолкавшись по московским пробкам полтора часа, я наконец остановил свой автомобиль около бизнес-центра на улице Лесной. Здесь с парковкой было не лучше, чем в Крылатском, но мне повезло, свободное место нашлось, и я сразу же поставил на него свой автомобиль. Я вылез из машины, хлопнул дверью, нажал на брелоке кнопку и в этот момент мой айфон известил меня о том, что на электронную почту поступило новое письмо. Оно было от Старкова. Прочитав череду цифр, точек и латинских букв, я переслал письмо Рудакову, и сразу набрал его номер. Но Саша не отвечал. Я зашел в здание, показал охране свое служебное удостоверение и, сообщив, куда направляюсь, поднялся на третий этаж. Как и в прошлый раз, в холле около дверей нотариальной конторы Олега Ломакина было много народу. Десятка два человек, не меньше. Я без стука зашел в дверь и попросил у девушки в белой сорочке и темной длинной юбке, которая шла в мою сторону, позвать Люцию. Минута ушла на объяснения, кто я такой и по какому вопросу прибыл. Наконец, секретарь Ломакина, которую позвала другая девушка, выглянула из приемной нотариуса. Поскольку следом за мной вошли две женщины, которых пригласили для совершения нотариальных действий и узнавать, с какой целью я к ней пожаловал было неудобно, Люция махнула мне рукой, приглашая пройти к ней.