Йенс Лапидус - Стокгольм delete

– Я доволен. Пока.

– Может, хочешь опять на меня поработать? За этим пришел?

– Нет. Не за этим. У меня к тебе вопрос. Совсем с другой стороны.

– Понятно… а позвонить не мог? У Деяна есть мой номер.

– Хотел посмотреть тебе в глаза.

– Вот оно что… и что ты хотел там увидеть?

И опять: почти неудержимый позыв рвануться с кресла и разбить башку этому садисту.

– Хотел посмотреть в глаза, – с трудом повторил он. Рот сводило, как будто там истекал соком лимон без шкурки. – Посмотреть в душу, если она у тебя есть.

Кум резко выдохнул носом.

– Спокойно, спокойно, Тедди. Мы же цивилизованные люди. О чем ты хотел спросить?

– Не о чем, а о ком. О Матсе Эмануэльссоне.

Мазер поднялся, пошел к бару и долил стакан. Стоял спиной к Тедди и смотрел на залив. Вода казалась черной. Весь город казался черным, хотя еще не стемнело.

– Я так и думал. Тебе, конечно, не повезло с этой историей… Мне очень жаль.

– Я хочу знать, что было причиной. Потому что речь шла не о деньгах. Они хотели добраться до его компьютера… вернее, до винчестера.

– Может, ты и прав, мой друг. И еще раз – мне очень жаль, что так вышло. Но этим делом занимался Иван. Меня не подключали. А Ивана, как ты знаешь, уже Господь прибрал. Слишком много курил всякой дряни без фильтра. Говорил – как на родине. Это у него вроде ностальгии было – курить дерьмовый табак без фильтра. Рак легких – это ад. И честно – думаю, даже он не так много знал.

– Но приказ-то отдал ты.

– Извини – не могу вспомнить. У нас в то время было много заказчиков.

– А Себбе Матулович? Что у него было с Матсом?

– Кончай, Тедди. Ты знал меня десять лет назад. Много воды утекло, как говорят шведанки. Я мирный житель города Стокгольма. Живу здесь, на Лидингё, семья, дети… Общаюсь с соседями, тренирую детскую футбольную команду. Вот и все. Ты же сам знаешь, какая здесь жизнь. Самая большая новость недели – ворона попала под трамвай.

Кум повернулся к Тедди.

– Ты об этом думал? Под трамвай! Там, где мы выросли, не было этих трогательных трамвайчиков, которые возят людей от виллы к вилле. Да и здесь, в Швеции, не везде. Только в таких районах. Лидингё, Юрхольмен, Сальтшёбаден. Ни к югу, ни к западу от Броммы трамвайчиков не найдешь. Там, конечно, тоже есть трамвай, но не такой. Не эти славненькие древние вагончики. Местный трамвай… это как бы тотем клана: есть он – одно дело, нет – другое. И слушай внимательно, Тедди, не дергайся. Мне кажется, ты чего-то не понимаешь. Нам здесь лучше, спокойнее, мы общаемся со спокойными, уверенными в себе людьми, мы усваиваем шведские жизненные принципы. Ты понял, наконец? Нам здесь удобно. И я уже не такой, что был раньше. И не такой, как ты.

Кум отпил глоток. Он подошел совсем близко. Низкорослый, как пенек, – ниже, чем Тедди его запомнил. Но странно – этот коротышка громоздился над Тедди как грозная осадная башня. Тедди попытался понять, в чем смысл его монолога.

– А что у тебя за тачки, кроме этого навороченного «икс-пять-эм»?

– Почему ты спрашиваешь?

– Но ты же настоящий мужик. А какой мужик не любит машины?

– Да… ты прав.

– Но здесь же не принято иметь меньше двух машин…

– Нет, конечно… У жены – «Гольф». А мои любимцы в другом месте. Приезжай, дам порулить… «Мерс», старый «Порше-911» восемьдесят второго года, «Роллс-Ройс Фантом» и «рари».

– Какая модель?

– «Феррари Калифорния», новенький, прошлогодняя модель. Это мой любимчик – поворачиваешь ключ… ты бы только послушал звук! Будто он подыскивает способ сожрать тебя с потрохами.

– Но ты же на машине ездишь, не на трамвайчиках?

– Нет, конечно. За кого ты меня принимаешь?

– Я скажу, за кого я тебя принимаю. За того, кто ты есть.

Кум подошел еще на шаг поближе. Краем глаза Тедди заметил, как горилла за стойкой шевельнулся.

– Ты не веришь в перемены, Тедди… Ты как шведское государство. Они продолжают за мной охотиться, хотя я давно уже совершенно другой человек. Только потому, что я много лет ставил нули в декларациях. Ты же знаешь, мы все так делали. А теперь они хотят выжать из меня якобы неуплаченные налоги на миллионы. Недостойная жизнь… Машины записаны на других, в делах нужны подставные фигуры и подставные фирмы. Даже дом записан на жену… да что я тебе объясняю, ты и сам все прекрасно понимаешь. Государство – как питбуль: если вцепится, не разомкнет челюсти хоть до самой смерти. И ты не будь как государство. Учись мыслить свободно.

Тедди встал. Освещение упало по-другому, и он все же разглядел признаки старения: борозды и седина на модно небритых щеках, морщины на лбу.