Йенс Лапидус - Стокгольм delete

Исак закурил сигарету. Золотой браслет сполз чуть не к локтю, как наручники. Тяжелый, не меньше полкило.

– Не вчера это было… рад тебя видеть, хабиби.

– Не ты один рад.

Они поболтали немного. Детские воспоминания, юношеские годы. Вспомнили, как назначили разборку с «Скрюбэкс» и поперлись туда вдвоем, без прикрытия. Оказались с глазу на глаз с вице-президентом «Скрюбэкс». С ним были двое громил, и кто-то еще сновал по периметру. Тедди выхватил свой «калле» у них под носом и заявил:

– Или вы оставите нас в покое, или я эту штуку засуну тебе в прямую кишку. Будет не такая прямая.

Исак хохотал так, что Тедди забеспокоился – а дышать он не забывает?

Отсмеявшись, он повернулся к Тедди и выпустил струю дыма ему в лицо.

Тедди насторожился.

– Слушай, Тедди… я должен знать, на каком мы свете с твоим племянником.

– О чем ты?

– Свиньи оживились. Инфильтраторы, шарят везде, ищут информацию, давят на братьев, раскалывают… кое-кто начинает щебетать. А сейчас жмут на Николу. Я точно знаю, – он поднял руку, словно предупреждая возможные возражения.

– А меня-то это с какого боку? Я в эти игры давно не играю. Спрашивай Хамона.

– Уже. Но тут вот что… надо, чтобы ты с ним поговорил. Тебя он слушает. А у меня, сам знаешь, запал короткий. Я не шучу. Ты меня понял?

Исак провел рукой по щекам – должно быть, хотел обратить внимание на модную интеллектуальную небритость.

– Я бы, может, и хотел тебе помочь. Но ты ведь знаешь: Никола сидит с полными ограничениями. Встретиться с ним я не могу. Даже позвонить не могу.

Исак осклабился.

– Но ты же дерешь его адвокатшу, ну, эту, как ее – Эмили?

Тедди: в миллиметре, чтобы не расквасить нос старому приятелю.

Даже представил кровь на асфальте, рев Исака.

Стоит ли выносить самому себе смертный приговор?

Плевать – еще неизвестно, как повернется.

Но он промолчал. Ради Николы.

Глубоко вдохнул.

– Посмотрю, что смогу сделать.

Исак осклабился еще шире.

– Класс! У тебя сердце по-прежнему с той стороны, с какой нужно, хабиби. Тут еще одно дело…

– Какое дело?

– Весь Стокгольм щебечет – у тебя зуб на Мазера. На Кума, как вы его называете. Я уже много лет не встречался со старым проходимцем, но если хочешь с ним поговорить с глазу на глаз, могу устроить.

– Уже поговорил.

– Ну да? И никто из его шестерок не маячил поблизости?

– И что?

– Неплохо. Но у меня есть кое-какие контакты.

– Можешь помочь?

– Ты помогаешь мне, я тебе.

– Попытаюсь.

– Тогда слушай. Каждую субботу после ланча Мазер навещает одну шлюху. Она никого, кроме него, дома не принимает. Я имею в виду, из тех, у кого пока стоит. Вот ее адрес… Медведь, ты меня слышишь?

Тедди улыбнулся.

– С возрастающим вниманием. Никогда и никого не слушал с таким интересом.

«Дачка» Магнуса Хассела превзошла все ожидания. Старинная вилла, построенная крупным гроссистом в конце XIX века, была, наверное, раза в четыре больше, чем дом родителей Эмили. Вид с обеих застекленных веранд – онеметь. Море, как огромный сине-зеленый ковер для занятий йогой, – в сотне метров от окна.

Газоны выглядят так, будто их стригли маникюрными ножничками. Большой эллинг для катера. Интересно, как ему удалось получить разрешение? Эмили со студенческих лет помнила правила застройки прибрежной зоны – строжайшие. Контакты в правлении коммуны? Скорее всего – да, к тому же хорошо смазанные. Мало эллинга, на полпути к воде – плавательный бассейн.

Тридцать человек. Все – сотрудники «Лейонс», главным образом из отдела, где работала Эмили.

Собрались на лужайке у дома, Магнус произнес приветственную речь.

– Мы – душа нашего бюро. Мы – его сердце, мы согреваем его и даем ему жизнь.

Официанты разлили шампанское. На блюдах – кростини с дорогущей икрой уклейки, нарезанные соломкой зеленая паприка и морковь.

Все знакомые, но она старалась держаться поближе к Йоссан. Йосефин – спасательный круг.

Выбрать одежду – головная боль. В приглашении стояло нечто невнятное: летний пиджак. Светло-лиловое платье от «Греты» – один вариант. Льняной голубовато-серый костюм – другой. Мать полезла с советами, и Эмили с трудом скрыла раздражение.

Собственно, никакого желания участвовать в этом пикнике у нее не было. С другой стороны, ребенку ясно: не следует пренебрегать социальными обязанностями. В бюро придавали внеслужебному общению большое значение. Да и ей не мешает приободриться. Так сказала Йоссан.