Йенс Лапидус - Стокгольм delete

– Для меня – имеет значение. И еще какое.

– Мне позвонили… – Ее голос стал еще тише и невыразительней. Будто припудренный. – Позвонил какой-то человек и сказал, что если я буду продолжать с тобой встречаться и расспрашивать насчет Матса, они изнасилуют меня до смерти в ближайшие сутки, так что не стоит терять время. И тебя тоже пришьют… Я не знала, что и думать. Но на следующий день мне принесли пакет, а в нем – мои часы. Они были в моей квартире, пока я спала, и взяли эти часы… Намек более чем понятный.

– Вот так, значит…

– Я струсила, Тедди. И тебе советую быть поосторожнее. Они ни перед чем не остановятся.

Тедди встал. С коробкой под мышкой.

– Насчет осторожности… с меня хватит осторожничать. У меня другая стратегия.

Он поехал прямо в контору Луке Уденссона. «Твоя компьютерная безопасность». Маленькая фирма в центре города. Как говорил Луке: «Однажды в жизни приходится выбирать сторону. Я перешел в ведомство сатаны. Сатана платит неплохо, не забывает делать пенсионные взносы, и никто не грозит переломать мне ноги за болтливость. Все знают, на кого я работаю».

Луке вставил флешку в компьютер.

Открыть файлы, проверить файлы, скачать или не скачивать .

Фильм с камеры наблюдения на финском пароме.

У Тедди эта процедура заняла бы не меньше часа.

– Очень рад, что тебя сюда занесло, малыш, – Луке улыбнулся. – Что ты хочешь? Кофе, «Ред Булл» или комбучу? Это мой новый фаворит – комбуча.

– Это еще что за хрень?

– Комбуча? Ферментированный чай. Чайный гриб, как его называют. Двадцать пять миллионов витаминов, тридцать миллионов микроэлементов и полезных бактерий. Двадцать два стакана антиоксидантов на чашку.

– Ничего не надо. Во мне этих полезных бактерий, как в… Разберись с этой техникой.

Картинка на удивление четкая, даже когда Луке вывел ее на большой экран, – редкость для камер наблюдения. Видимо, пароходство на технике не экономило.

Палуба. Зеленые полы, белые стены. Небо и море сливаются в одну темную массу, непонятно, где проходит граница. Тедди мгновенно узнал вышедшего на палубу пассажира.

Матс Эмануэльссон. В джинсах и легком свитерке, хотя, судя по всему, довольно холодно. Он постоял немного, вглядываясь в море, залез на релинг и бросился в воду.

– Это еще что? – глаза у Луке сделались круглыми.

– Поставь еще раз.

– Можем посмотреть покадрово, – Луке понажимал какие-то кнопки и перемотал на начало.

Легкая одежда на Матсе. Матс залезает на релинг. Изготавливается к прыжку. Прыгает. Далеко.

Еще раз.

В самом деле – очень далеко.

Что-то не так с этим прыжком. Только что?

Полицейское управление Стокгольма

Беседа с информатором «Мариной», 18 декабря 2010 года

Вел беседу Йоаким Сунден

Место: Флемингсберг-центр

ПАМЯТНАЯ ЗАПИСКА 5 (часть 2)

Запись беседы

М: Меня выписали из больницы. Сесилия не захотела, чтобы я жил в той же гостинице, что и она с детьми. Каждый раз, когда она на меня смотрела, глаза ее сужались в презрительные щелочки.

Через несколько недель я вернулся в KPMG. Но не на полную ставку. Шла осень 2006 года. Ремонт, или, как они называли, «санация» квартиры, затягивался, а мне не терпелось вернуться домой. Отель – как финский паром. Первые несколько часов все кажется интересным и льстит самолюбию, а потом – сплошное однообразие и скука.

О пожаре думать не хотелось. В какой-то степени я понимал Себбе. Я его надул. Во второй раз. А в его мире, в том мире, где и я работал… так сказать, на полставки… в том мире нет возможности пойти в полицию и написать заявление: «Меня надули при таких-то и таких-то обстоятельствах». Все вопросы надо решать самому. Дать понять, что этого делать не стоит. Не стоит меня надувать. Я не уверен, что он замышлял убийство. Даже уверен, что не замышлял, – он же не знал, что я среди белого дня вернусь домой. Он просто решил дать понять еще раз: не стоит с ним собачиться.

И, кстати, очень профессионально – пожарная комиссия не нашла никаких следов, указывающих на поджог. Говорили о кухонном оборудовании, о неправильно проложенной проводке. Я согласно кивал – да-да, у нас несколько раз случалось короткое замыкание в посудомойке, что правда, то правда… Наверное, это и послужило причиной пожара, как же мы не подумали?

Но что делать с Сесилией? Она не сдавалась. Твердо решила, что фото и видео с детским порно принадлежат мне. «Тебе нужно лечиться», – повторяла она. А я не мог сказать, как обстоит дело в действительности. Объяснить, что последний год нашей жизни – сплошная ложь. И прежде всего: рассказать правду – значит, подвергнуть ее и детей смертельной опасности.