Христиан Шюнеманн - Парикмахер

- Алло?

Я наклонился к домофону.

- Это Томас. Не помешал?

Пауза. Потом зуммер. Я торопился, перескакивал через ступеньки, словно боялся, что Клаудия внезапно передумает. Наверху я помедлил у полуоткрытой двери квартиры и подумал о том, что феи светятся, когда счастливы, и блекнут, если несчастны. Клаудия была почти прозрачная. Я обнял ее.

- У меня нет времени, - сообщила она. - Мне нужно идти к врачу. Но ты заходи.

- Я пытался тебе дозвониться.

- Я выключила звонок на аппарате.

Она впустила меня в гостиную. Там оказались те самые пестрые подушечки, о которых рассказывала Беа, комнатные цветы, плоский светильник на потолке. Мне вдруг захотелось пить. На столе стояла минеральная вода, рядом лежала газета, открытая на разделе «Недвижимость». Отдельные объявления отмечены желтым фломастером. Клаудия сложила газету.

- Ты ищешь квартиру? - спросил я.

- Я должна уехать отсюда. Тебе это понятно? - Она поставила передо мной стакан, наполнила его минералкой. - Этот дом стал для меня невыносимым. Я тут больше не могу находиться. И уж тем более, когда появится ребенок.

- Ребенок? Какой ребенок?

Клаудия опустилась на стул и застыла, обхватив обеими руками свой стакан. Потом вздохнула.

- Долго этого все равно не скроешь.

- Клаудия, это ведь замечательно! - воскликнул я и подумал: значит, Беа с ее интуицией оказалась права.

Клаудия невесело смотрела в стакан. Пузырьков в нем не было.

- Ах, Томас. У меня не жизнь, а сплошное невезение.

- А отец ребенка? Что он говорит?

- Оставим эту тему. Мне пора идти.

- Клаудия, я могу что-то для тебя сделать?

Она задумчиво посмотрела на меня, словно оценивала мои возможности, весьма скромные. С моей стороны это была чистая риторика.

Вдруг она сказала.

- Да, пожалуй, ты и в самом деле можешь мне помочь. Подстриги меня. Назначь время. Но только вечером. Идет? Скажем, завтра?

Регула и мой шурин Кристофер не торопились уходить, несмотря на роликовые коньки и билеты в кино. Кристофер даже вызвался сварить кофе, но я отказался. Он все-таки показал мне кофемолку, «оригинальную, из пятидесятых», электрическую, приобретенную через Интернет, насыпал в нее для убедительности кофейных бобов и, нажав на кнопку, привел в движение моторчик. Кофемолка громко заурчала. Регула отрезала кусочек сыра и сообщила, что обещанные мамины леденцы так пока еще и не пришли, а дети их ждут. Типично для Регулы, такая обидчивая.

- Анна и Йонас не стоят для нее даже кулька липких конфет, - с досадой произнесла она.

- Вы что, не собираетесь кататься? - напомнил я.

Тем временем дети шумно носились по дому в пижамах, таская за собой на веревочке игрушечные машинки. Никаких признаков усталости. Когда родители надели роликовые коньки и за ними захлопнулась дверь, детские глаза устремились на меня с разгоряченных мордашек. Мне стало ясно, что племянники ждут от меня сейчас не песенок и сказок. Чего же тогда? Битвы на подушках?

- Я кое-что придумал!

В хозяйстве Регулы, среди аккуратно сложенных припасов, я нашел пачку сахара, высыпал его в кастрюлю и, подлив молока и добавив немного сливочного масла, включил электроплитку на самый сильный нагрев. Варить эту штуку можно лишь на очень горячей плите, иначе молоко свернется. Йонас и Анна стояли на стульях и по очереди мешали ложкой.

- Что у нас получится? Карамель, как на бабушкиной фабрике? У нас тоже конфетная фабрика!

Желтоватая гуща превратилась в вязкую светлую массу, над кастрюлей стало горячо, как на полуденном солнце. Я вытер губкой эмалированный край и объявил, что «не должно остаться ни одного нерастворившегося кристаллика сахара, иначе это уже не карамель». В стакан воды мы добавили каплю карамели. Она округлилась и стала похожа на маленький кусочек янтаря.

- Великолепно!

Я вылил массу на мраморную дощечку, которую Анна и Йонас щедро смазали перед этим растительным маслом, и нарезал бурую лепешку на кубики. Как сказала бы Регула, важно, чтобы кусочки получились одинакового размера. Иначе начнутся ссоры и драка.

Дети лежали в постели, когда Регула и Кристофер добрались до пика драмы из жизни южных штатов, разыгрывавшейся перед ними на экране. Я устроился поудобней на кушетке с бархатной голубоватой обивкой - она сохранилась еще со студенческих дней Регулы и красивей за эти годы, конечно, не стала. В практических делах Регула разбирается лучше моего, умело организует семейную жизнь и управляет ею, словно маленькой фабрикой, на которой все время появляются новые проблемы и задачи. Детский сад с занятиями рукоделием, затем школа с домашними заданиями, дни рождения, спорт, музыкальная школа. Мне-то легче, все-таки я дядя - заглядываю к ним, когда захочется, потом пропадаю снова и получаю ту долю семейного уюта и семейной жизни, какая мне требуется.