Роберт Дугони - Возмещение ущерба

— Открой дверь, Элизабет! Открой!

Он отошел еще на несколько шагов и с силой надавил на дверь плечом. Но тяжелая дверь не поддалась. Он ударял по ней еще и еще, все больше распаляясь гневом, продолжая выкрикивать ее имя. Потом схватил с тумбочки телефон и крикнул:

— Кто-нибудь! Сюда! Немедленно!

Через считанные секунды дом пришел в движение. В спальню вбежали два охранника. Мейерс указал на дверь:

— Откройте-ка!

Охранники недоуменно озирались.

— Вы хотите туда…

— Откройте дверь, черт возьми!

Тот, что был покрепче, бросился к двери и дернул за ручку.

— Заперто, ты, кретин!

Охранник отступил и изо всех сил нажал плечом на дверь. Дверь даже не дрогнула. Опять отступив, мужчина качнулся назад, потом вперед и, вкладывая всю тяжесть тела в этот удар, постарался вышибить дверь ногой. На этот раз тяжелая дубовая дверь чуть дрогнула, но устояла. Второй такой же удар не принес успеха.

— Не получается.

— Тащи какой-нибудь инструмент! — крикнул Мейерс второму охраннику.

Прошло несколько минут, пока Мейерс метался по комнате, попеременно то барабаня в дверь, то выкликая имя жены; затем явились охранники, в руках одного из них была кувалда.

— Давай! — сказал Мейерс, когда тот было заколебался.

Охранник ударил кувалдой по ручке. Дверная рама треснула. Второй удар расщепил дерево. От третьего удара дверь проломилась внутрь, и спальня наполнилась горячим влажным паром. Мейерс оттолкнул охранников и, обмахиваясь, ринулся вперед. Зеркала в ванной запотели, по ним каплями стекала вода. В ванне никого не было, но вода, перелившись через край, покрывала кафельный пол на целый дюйм.

Мейерс бегом бросился в холл, за ним еле поспевали охранники. Возле закрытой двери кабинета Элизабет Адамс стоял третий охранник.

— Она просила не беспокоить…

Мейерс отпихнул его от двери и попробовал открыть ее. Заперта.

— Когда она вошла сюда? — спросил Мейерс.

— С полчаса назад, сэр.

Мейерс постучал:

— Элизабет, открой дверь!

Ответа не было.

Мейерс постучал в дверь сильнее и крикнул уже раздраженно:

— Да открой же, Элизабет, черт возьми!

И, отойдя, кивнул охраннику:

— Ломайте!

Охранник взмахнул кувалдой и взмахивал ею до тех пор, пока дверь не распахнулась. Как и ванная, комната была пуста. Мейерс резко обернулся к стоявшему возле двери охраннику:

— Куда она, черт возьми, делась?

— Не могу по…

— Ты видел, как она выходила?

— Нет, сэр, дверь не открывалась.

— И ты не отлучался?

Охранник замотал головой:

— Нет, сэр. Я спросил миссис Мейерс, почему она так поздно не ложится. Она сказала, что не может уснуть. Сказала, что поработает попозже, и приказала ее не беспокоить. Велела мне охранять дверь снаружи.

Мейерс провел рукой по лицу и закрыл глаза.

— Тогда каким образом, черт возьми, могла она исчезнуть? Что она, фокусник, что ли?

Охранник не ответил.

— Отвечай! — взревел Мейерс. — Я тебя спрашиваю! Как она смогла отсюда выйти?

Он уставился в пустоту комнаты. Это был вопрос, интриговавший его на протяжении всего ее романа с Джеймсом Хиллом. Как она выбиралась из дома? Если верить Питеру Бутеру, выходило, что Элизабет отлучалась из усадьбы, когда Мейерс бывал в разъездах. Свидания ее с Джеймсом Хиллом происходили в его хижине в горах и раз-другой в его городском доме на Грин-Лейк. Однажды они даже останавливались в придорожной гостинице — точно парочка студентов, которым невтерпеж от бушующих в крови гормонов. Мейерс не сомневался, что, выйдя из дому, нацепив парик и переодевшись, его жена могла без труда слиться с толпой. Те, кто случайно узнал бы ее, решили бы, что их просто обмануло сходство. Однако каким образом Элизабет выходила из особняка — этого не мог понять и Бутер.

— Ведь есть и другой выход, — сказал охранник.

— Что? — Мейерс резко повернулся к нему.

— Из кабинета есть другой выход. — Охранник показал пальцем: — Здесь в стене есть потайная дверь, как раз под портретом миссис Мейерс.

Секунду Мейерс молча глядел на охранника. Не имевшее окон помещение первоначально предназначалось для слуг, чтобы те не тревожили хозяев, однако Элизабет устроила тут свой кабинет. Предпочтение, которое она оказала этой комнате перед другими, гораздо более удобными, всегда удивляло. Под ее портретом он обнаружил утопленную в красный обивочный шелк дверную ручку. Он нажал ее, и дверная панель, отодвинувшись, открыла ход на темноватую лесенку.

— Я думал, вы знаете, — сказал охранник.