Евгений Костюченко - Русские флибустьеры

Отношения с Испанией были традиционно теплыми, но не более того. Пойдет ли регентша Мария-Кристина на тайное военное соглашение? Не побоится ли реакции англичан и американцев, если им станет известно о строительстве морской станции?

Чтобы склонить испанцев к сотрудничеству, потребовались настойчивые, хотя и деликатные, усилия лучших российских дипломатов. Многие из них получили ордена и повышения по службе, когда, наконец, удалось подписать первое соглашение о военно-морской базе. Щедро раздававший награды император был бы немало удивлен, узнав, что Мария-Кристина тоже высоко отметила заслуги своего дипломатического корпуса. Ведь Испания рассчитывала выбраться из опасной передряги, опираясь на русское плечо, так вовремя подставленное.

Все дело было в том, что Мадрид пытался любой ценой избежать военного столкновения с Северо-Американскими Штатами. Армия была изнурена боями с кубинскими и филиппинскими повстанцами. Коммуникации, растянутые на тысячи миль, были легко уязвимы. Администрация колоний погрязла в казнокрадстве и не предпринимала ничего для укрепления обороны.

Командующий Антильским фронтом маршал Бланко понимал, что неплохо бы направить в кубинские воды побольше кораблей, да только где же их взять? Испанский королевский флот влачил жалкое существование, да к тому же был распылен по трем океанам. Но если на Кубе появится военная база дружественного государства, ею можно будет хотя бы немного прикрыться. Укрепрайоны Гаваны и Сантьяго были, по мнению Бланко, неприступными. Эти морские крепости обладали не просто множеством орудий и мощными укреплениями, в них была доведена до совершенства система огневых точек, перекрывающая сухопутные подступы. А с моря Гавану и Сантьяго должна была прикрыть флотилия адмирала Серверы. Так что за северо-западный и юго-восточный берег можно было не волноваться. Но противник мог зайти со стороны Юкатанского пролива. Вот если бы там, на юго-западном берегу, словно по мановению волшебной палочки, появился еще один укрепрайон, пусть даже не совсем испанский, пусть и наполовину российский~

Эта волшебная палочка была в руках русского императора. Александр Третий взмахнул ею, и транспорты с «добровольцами» тронулись в далекий путь из Владивостока и Батума.

На батумском пароходе теснились три сотни оборванцев, спешно зачисленных в Кубанское казачье войско. (Остряки тут же переименовали их в «кубинских» казаков.) Они прибыли на Кубу в сентябре и принялись валить лес, копать колодцы и строить бараки.

В декабре к ним присоединились пассажиры тех пароходов, что вышли из Владивостока. Среди них были казаки-амурцы, входившие в конвойную сотню. Но большей частью эти «добровольцы» просто сменили одну каторгу на другую. По всему Забайкалью и Амуру, от Нерчинска до Сахалина из тысяч арестантов были отобраны те, кто имел хоть какое-то отношение к флоту. Бывшим матросам, кочегарам и машинистам было сказано, что остаток срока они отбудут в заморских землях, и срок тот будет изрядно сокращен, и, выйдя на свободу, они станут служить в портовой команде - если, конечно, не захотят вернуться в Россию.

Почему Особое совещание решило выбрать для строительства базы именно моряков? На то было много причин. Неискоренимая флотская дисциплина, вбитая кулаками боцманов, должна была в новых условиях уравновесить почти полное отсутствие конвоя. Возвращение в знакомую обстановку должно было способствовать укреплению созидательного духа. Кроме того, набранный контингент уже обладал необходимыми навыками с учетом того, что в будущем основным занятием портовых команд станет обслуживание заходящих кораблей и загрузка на них угля. Но была еще одна причина. Практика морских перевозок заключенных показала слишком высокую смертность среди них, вызванную как общим истощением, так и тяготами плавания. Только люди, уже проверенные морем, способны были совершить столь длинный переход, не понеся существенных потерь.

Расчет оправдался. Преодолев Тихий океан, обогнув мыс Горн и дважды перешагнув экватор, каторжане сбросили за борт всего-навсего шесть покойников.

Особое совещание хотело обмануть смерть, но та ударила оттуда, откуда не ждали. От таинственной и неизлечимой болезни умер Александр Третий, и вместе с ним умерли и все военно-морские программы. Морское министерство несколько раз перелопатили. К тысяча восемьсот девяносто восьмому году никто из высших морских чиновников и не знал о строительстве русской базы в Карибском море. А те, кто знал, уже не могли ей ничем помочь.