Роберт Кемпбелл - Волшебник Хуливуда

– Кто-нибудь из знакомых? – спросил Боско.

– Время от времени фланировал здесь по панели. В последние семь-восемь лет. Да вы его, наверное, помните. Парень по имени Кении Гоч, иногда надевавший платье и называвший себя в таких случаях Гарриэт Ларю.

– Красные платья и сандалии из крокодиловой кожи? – спросил Свистун. – Вот именно.

– Значит, эта курочка была петушком? – Кении Гоч. Родом из Чикаго. – А это важно? – спросил Свистун.

Только в том смысле, что он умер вдали от Родного дома.

Вы с ним дружили? – спросил Боско.

– Впервые встретились, – пояснил Риальто и тут же добавил: – И он сразу заблевал меня кровью.

Казалось, его самого удивляет, какие нелепые и диковинные номера отмачивает с ним судьба.

– Но с тобой все в порядке?

И Боско, задав этот вопрос, вновь наполнил чашку Риальто.

– Мне все растолковала сиделка. Насчет того, что у меня нет ни порезов, ни царапин. И его кровь никак не может вступить в контакт с моей. И миллион шансов против одного, что я останусь целым и невредимым. Правда, потом сказала, чтобы я через шесть месяцев сдал кровь на анализ.

– Это очень сложный анализ, – заметил Боско. – Период формирования, промежутки негативной реакции, и тому подобное. А может случиться и так: анализ ничего не покажет, а ты все равно будешь вич-инфицированным.

– А что это такое? – спросил Риальто таким тоном, как будто Боско только что подписал ему смертный приговор.

– Вирус иммунодефицита. Сперва подцепляешь его, а уж потом заболеваешь СПИДом. Представляющим собой целый комплекс болезней, причем весьма сложный.

– Что-то я не усек, – сказал Свистун.

– Я только что объяснил, что болезнь эта носит комплексный характер, она делает смертельными множество вполне невинных заболеваний.

Риальто смотрел на однорукого буфетчика так, словно тот был внезапно обретшей дар речи Валаамовой ослицей. Даже помня о том, что Боско постоянно что-то читал – и многие из читаемых им книг требовали и предварительной подготовки, и углубленного понимания, – люди, в том числе и хорошо знающие его, часто терялись, когда им доводилось сталкиваться с его разносторонней и разве что не феноменальной эрудицией.

– Напомни мне, чтобы в следующий раз я не обращался к тебе за утешением, – сказал Риальто.

– Я ведь только так, к сведению.

– Ладно, расскажи нам лучше, чего ради ты решил навестить в больнице незнакомого человека, – сказал Свистун, пытаясь отвлечь Риальто от обуявшего его ужаса и, действительно заинтересовавшись тем, что тот совершил столь несвойственный ему альтруистический поступок.

Риальто изложил последовательность событий, приведшую его к постели умирающего как раз в то мгновенье, когда тому приспичило умереть. И тут замешкался, начал неуверенно поглядывать то на одного собеседника, то на другого, а потом подался поближе к ним (а они, в свою очередь, подались навстречу ему), явно собираясь открыть роковую тайну (и они тоже это почувствовали).

– Айзека Канаана тут ведь сейчас нет, верно? – вполголоса пробормотал Риальто.

– А ты что, его видишь? – удивился Свистун.

– Может, отлить пошел или закемарил где-нибудь в глубине зала. А может, возьмет, да и войдет со стороны кухни как раз, пока мы здесь разговариваем. У него нюх-то как у собаки, а слух как у лисы. Кое-кто говорит: мало того, что он никогда не спит, так он еще и чужие мысли читает.

– Только не сходи с ума, Майк. Лучше погляди. – Свистун ткнул пальцем в стекло витрины. -Вот и он.

Боско и Риальто тут же посмотрели в окно.

Айзек Канаан стоял на бульваре, разговаривая с троицей истинных ветеранок панели – с Сучкой Су, с Ди-Ди и с Милашкой из Майями, известными также как три Металлистки. В кожаных юбочках супермини, в отливающих алюминием париках они целовали старого Айзека, сержанта полиции нравов, специализирующегося по сексуальным преступлениям против несовершеннолетних, в обе щеки.

– Значит, новости этого Кении Гоча касаются Айзека? – спросил Боско.

– И самым опасным образом. Это связано с делом, из-за которого он не спит уже столько лет, – по-прежнему вполголоса произнес Риальто; неужели он и впрямь думал, будто Канаан – с такого расстояния и сквозь толстое стекло витрины – расслышит его слова?

Свистун сразу же побледнел, облизал губы, как будто борясь с внезапным приступом тошноты.

– У Кении Гоча информация насчет Сары? – едва слышно спросил он.

– Он сказал своему родственнику – и моему приятелю – Эбу Форстмену, что знает человека, который ее похитил.