Гарри Гаррисон - Месть Монтесумы

– Как раз напротив, можете. – Отчаяние толкнуло Тони на безрассудство. – Вы можете помочь мне, или я позвоню в полицию и расскажу все, что знаю обо всей этой операции, в том числе и о вашей роли.

– О, конечно, сэр, мы обслуживаем большие и важные приемы. Если вы назовете мне свой адрес, я тотчас же подъеду для обсуждения деталей.

– Вот так уже лучше. Номер 560 в «Текали». И рекомендую подъехать как можно скорее.

Пятнадцать минут спустя раздался стук в дверь. Тони дожидался его, пряча за спиной пистолет и приперев дверь ногой, чтобы она открылась не больше чем на дюйм.

– Кто там? – поинтересовался он через щелочку.

– Хиггинсон, открывайте, – прошептал хриплый голос.

– Лучше сперва назовитесь, а уж после я вас впущу.

– Слушай, ты!.. Нельзя, чтобы меня тут видели. Кличка Петух.

Как только высокий, поджарый мужчина с морщинистым, обветренным лицом протиснулся в дверь, Тони запер ее на засов и только после этого опустил пистолет. Хиггинсон задумчиво взирал на него взглядом ищейки. Он оказался старше, чем казалось на первый взгляд, особенно после того, как пристальное рассмотрение выявило, что густая копна черных волос – всего лишь парик.

– Расскажите, что произошло. От начала и до конца.

– Ну, вам известно, зачем мы прибыли. Мы приехали в отель прямиком из аэропорта. Я был в другой комнате, не слышал ни звука, а когда вышел, он вот так и лежал, а входная дверь была не заперта. Думаю, убийца дожидался нашего прихода в номере. Вот и все. Я позвонил вам. – Инцидент с коридорным Тони на время опустил.

Опустившись на колени рядом с трупом, Хиггинсон быстро и профессионально осмотрел его. Потом выпрямился, отряхнул колени и устремил на Тони холодный, жесткий взгляд.

– Неужто ФБР не может разобраться со своими проблемами на собственной территории?

– О чем это вы?

– Не разыгрывайте передо мной болвана. У вас там проблемы с человеком, и вы устраняете его у меня на задворках, предоставляя всю грязную работу мне. Неужели контрактнику не сказали, с какой стати он наносит удар?

– Да говорю же, это не я! – Ответом на протест послужил лишь невеселый смешок. – Ну ладно, не верьте. Это ваше право. Но теперь мы оба замешаны, и надо что-то делать с трупом.

– Об этом я позабочусь без всякого труда. Но только если вы пойдете на сотрудничество со мной, причем во всем.

– Что вы имеете в виду?

– Вам известно, что я имею в виду. Операцию «Лютик». Она переходит к моей команде, а вашего искусствоведа мы забираем. Теперь говорите, кто он.

– Искусствовед? Я, потому-то я и здесь.

– Оч-чень хорошо, – в голосе Хиггинса прозвучали нотки одобрения. – Я и не думал, что вы умеете работать с таким шиком. Никому и в голову не придет уличить искусствоведа в столь профессиональном ударе.

– Не придет, потому что я тут ни при чем.

– Отличная легенда, придерживайтесь ее. Мне нужно сделать пару телефонных звонков. Этот телефон прослушивается?

– Наверняка прослушивается, раз в комплекс услуг входил убийца, дожидавшийся нашего прибытия.

– Тогда позвоню с улицы. Держите дверь на запоре, на звонки не отвечайте. Я вернусь ровно в пять минут пополуночи. Отоприте дверь в четыре минуты первого, и мы сразу войдем. Давайте сверим часы.

Набитый до отказа бар сделал последующие часы вполне сносными. Как только агент ЦРУ удалился и сердцебиение Тони более-менее вернулось к норме, абсурдность ситуации начала давать себя знать. Один, в незнакомом городе, в чужой стране, с остывающим трупом на руках. В душе зародились недобрые предчувствия, впереди замаячила перспектива тюремного заключения, а дурная репутация мексиканских тюрем известна всему свету. Коридорный подкуплен, но надолго ли? Пульс Тони снова зачастил, но уже не от волнения, а от страха, а на лбу и затылке крупными каплями выступила испарина, несмотря на кондиционер. Вот так Тони и сидел один на один с новоиспеченным трупом, с ужасом дожидаясь стука в дверь, когда взгляд его упал на бар, задержавшись на миг, и тут же вернулся обратно. Глоточек спиртного, да, глоточек спиртного решительно не помешает. В баре обнаружился великолепный выбор большинства дистиллированных биологических ядов, известных человеку, разлитых в холодные, многообразные, утешительные бутылки. Текилы? Нет, Мексика и без того чересчур близко. Значит, шотландское – утешительный солодовый напиток зеленых холмов, в каждом глотке несущий память о торфяниках, вереске и килтах, щедрой рукой излитый на кубики льда и жадно испитый, будто после многодневных блужданий по безводной пустыне. За первой порцией последовала вторая, и по мере падения уровня душистой жидкости в бутылке дух Тони в равной степени воспарял. Подобным образом часы, оставшиеся до момента отпирания дверей, пролетели совсем незаметно. Немного повозившись с ключом и засовом, Тони все-таки сумел отпереть ее, и не более тридцати секунд спустя порог переступил Хиггинсон в сопровождении человека в белой форме, толкавшего перед собой инвалидное кресло, где сидел третий, одетый в черные перчатки, толстое пальто с воротником, поднятым для защиты от ночной прохлады, и шарфом, намотанным на шею, в темных очках и широкополой шляпе. О нем самом можно было сказать лишь одно – что он очень стар, если судить по жидким седым волосам, рассыпавшимся по воротнику.