Мария Брикер - Фонарь Диогена

– Все нормально, – прокряхтел Лоренце, пытаясь улыбнуться, – салфетку уронил. Никита Андреевич… все было восхитительно, но пора и честь знать, – Лоренце поднялся из-за стола.

Никита тоже встал.

– А как же чай? Я испекла вкусный пирожок с вишней! – расстроилась Вилечка.

– В другой раз, простите, мне пора, – Веронезе отвесил поклон и мрачно поплелся к выходу, прихрамывая на обе ноги. Никита пополз следом, остановив жестом супругу, которая тоже вызвалась было проводить итальянца.

Молча проследовали в прихожую. Веронезе неуклюже натянул на себя плащ, потоптался на месте, отводя глаза в сторону.

– Извините, – буркнул Верховцев, передав Лоренце шляпу.

– Вам извиняться не за что, молодой человек. Правильно вы мне вломили, за дело – уважаю и ценю вашу смелость! Не побоялись меня на место поставить, когда я с вашей женой открыто начал заигрывать! Ваши конкуренты вели себя иначе: глазки отводили и делали вид, что ничего не происходит. А я трусов и подхалимов не люблю. Могу вас поздравить, Никита Андреевич. Вы набрали высшее количество баллов в моем рейтинге.

– Так это была очередная проверка? – состроил недовольную физиономию Никита, ликуя в душе: надо ж было так удачно промахнуться и засветить ботинком по ноге Лоренце вместо волосатой «ласты» Шахновского. Орден, что ли, Илюше выдать? Труп из пруда наверняка он вытащил и пугалом его заделал: заскок на тему, что вещи прятать надо на самом видном месте, чтобы их никто не нашел, даже в алкогольном угаре товарища не оставил. Что и спасло их от провала. Шахновский – герой! Пожалуй, он не будет бить дружку морду за дикое желание побыть его супругой. В конце концов, Никита сам эту идею в мозгу у Илюши застолбил, и она в итоге воплотилась в жизнь в искореженном виде. «Надо же – гением и придурком одновременно быть!» – не переставал удивляться Никита. Однозначно, во всем дерьмовая экология виновата. Шахновский – мутант со сбоем хромосомного состава, предположил Верховцев и решил все-таки морду ему набить, чтобы этот сбой выправить.

– Жена у вас замечательная, – вздохнул Лоренце. – На маму мою похожа.

– Да, жена у меня замечательная, – согласился Верховцев и вздохнул.

Тоска внезапно обожгла сердце, словно серная кислота. Весь этот сумасшедший день, полный других тревог и переживаний, он запрещал себе думать о ней, о своей синеглазой Лилечке, чтобы не сорваться, блокировал чувства, гнал прочь любые мысли, отключил память. Получалось – до явления переодетого Шахновского народу. Болезненный укол в сердце, и снова удалось переключиться, забыть, остыть. День кончился, ресурс хладнокровия исчерпался, голова поплыла от страшных мыслей, словно марево над раскаленным асфальтом. А вдруг его жена не убивала Сашу Зимина, не была его любовницей? Ее подставили, чтобы подставить его, выбить из колеи, заставить совершать ошибку за ошибкой. А значит, Лиля в опасности. Его жена в опасности, а он устраивает цирк и развлекает старого звезданутого итальянца! Верховцев пристально, как удав на кролика, уставился на старика.

– С вами все хорошо, Никита Андреевич? – спросил Лоренце, уловив заметную перемену в выражении его лица. – Побледнели вы что-то…

– Я в порядке, – сухо доложил Верховцев, распахнул для гостя дверь и вздрогнул – на ступенях парадного лежала незнакомая девушка со светлыми волосами, в пурпурном дорогом вечернем платье. Лицо красивое, но бледное до синевы, какое-то неживое, глаза закрыты, губы бескровные. Матерь божья! Очередной труп подкинули! Никита пошатнулся и ухватился за дверной косяк, не в силах вымолвить ни слова.

– Господи! – воскликнул Лоренце, очнувшись первым. Он склонился над девушкой, взял ее за запястье и пощупал пульс. – Жива, просто в глубоком обмороке. Вы ее знаете?

– Впервые вижу, – с недоумением пожал плечами Никита. – Но надо, наверное, ее в дом отнести и врача вызвать?

Веронезе не обратил на его предложение внимания, расшнуровал тугой корсет на платье блондинки, подхватил декоративную вазу, стоявшую у входа, и выплеснул в лицо незнакомке скопившуюся в ней дождевую воду. Губы девушки порозовели, ресницы задрожали, она шумно вздохнула и распахнула глаза.

– Ой, блин… – блондинка села и потерла виски. – Ой, блин… Ни хрена себе! Опять вырубилась. Неваляшка прямо! Где я, ваще, нахожусь?

– Ваще ты, солнце ясное, находишься на пороге дома Никиты Андреевича Верховцева, – передразнил ее Лоренце.

– Ага. Ясненько. Как же я сразу не догадалась? Никиту позовите, – попросила девушка, уставившись на Лоренце туманным взором.