Ольга Тарасевич - Ожерелье Атона

Она слабо улыбнулась, но голубые глаза смотрели встревоженно.

– Вадим, мне кажется, в нашем номере кто-то был, – тихо сказала Света.

– Почему? Что-то пропало?

– Нет, но запах…

– Какой запах?

– Не наш… Чужой, понимаешь?

Вадим облегченно вздохнул. Обоняние у жены и правда феноменальное, Света без проблем могла угадать название туалетной воды, которой пользуются окружающие. Но в номере же каждый день убирают, причем разные люди.

– Нет, – она продолжала настаивать на верности своего мнения, – запах чужой. Правда. Ребятам, убирающим номер, такая парфюмерия не по карману. Парфюм на бесспиртовой основе, очень легкий, едва уловимый. Похож на унисекс «One» от «Celvin Klein», но я не уверена.

– Так тебе есть чем заняться! Обнюхивай постояльцев! – пошутил Вадим, любуясь изящной фигуркой жены. Какая же она все-таки красавица!

– Бесполезно, – разочарованно протянула Света. – У тебя с собой сколько флаконов туалетной воды?

– Не помню.

– А я помню – два. А у меня пять.

– Слушай, не дури мне голову! – не выдержал Вадим. – Пошли лучше пообедаем. Кстати, я взял напрокат автомобиль, купил карту. Завтра вечером отправимся в Луксор.

– Уже завтра? – Света вздрогнула. – Ты же хотел потом, после общей экскурсии.

Да, он так и планировал: вначале осмотреть окрестности днем, прикинуть место предполагаемых раскопок, а потом вернуться туда ночью. Но экскурсия в Луксор только в субботу, а сегодня всего лишь понедельник.

– Понимаешь, не терпится, – признался Вадим. – Какой отдых, когда знаешь, что где-то рядом, возможно, зарыто сокровище.

– Мне нужно переодеться к ужину. Я быстро.

– Ясно. Значит, у меня минимум полтора часа времени.

Вадим достал из пакета, с которым он расставался разве что ночью, тетрадь в темно-коричневом переплете. И погрузился в чтение…

«Поломка оборудования в штабе командования оказалась совершенно незначительной. Я быстро поменял сгоревшие предохранители, проверил показания приборов. Датчики работали четко, как часы.

Полные губы переводчика Аль-Фарида под тонкой ниткой усиков расплылись в одобрительной улыбке:

– Молодец, быстро управился. Теперь, если проблемы возникнут, мы только тебя всегда вызывать станем. Пошли прогуляемся по Каиру. Машина за нами еще через два часа приедет.

Степень моей радости описанию не поддавалась! Студенческий восторг при известии о заболевшем преподавателе не идет ни в какое сравнение с перспективами увидеть нечто большее, чем раскаленная бескрайняя пустыня и экран электронно-лучевой трубки. Пески сводили нас, русских солдат, с ума. Так хотелось увидеть лесную опушку, речку. Хоть березку. Хотя бы ее веточку. Лишь один листочек! Кругом расстилалась пустыня, и иногда возникало впечатление, что песок приближается, приближается, засыпает целиком и полностью…

Стараясь не упускать из виду светлую, прилипшую к спине рубашку Аль-Фарида, я упивался звуками шумной улицы. Трещала арабская речь спешащих прохожих, отчаянно сигналили проносящиеся мимо автомобили (кстати, в большинстве своем советского производства).

А как заманчиво щекотали ноздри запахи жареного мяса и пряностей! Старцы с морщинистыми лицами, в длинных серых халатах, с платками на головах, дремлющие в тени навесов лавочек, казалось, перенеслись на площадь Тахрир со страниц восточных сказок.

– Дай фунты, дай пиастры! – набросившиеся, как саранча, чумазые мальчишки дергали меня за рукав. – В лавку, зайди в нашу лавку, получишь подарок!

– Лаа, шокрэн, – пробормотал я. – Нет, спасибо!

Аль-Фарид рассмеялся:

– Олег, по-моему, переводчик тебе не нужен. Ты уже сам говоришь по-арабски.

„По-китайски научишься говорить, прежде чем объяснишь египетским солдатам, как пользоваться нашей техникой“, – подумал я.

Но такие рассуждения лучше оставлять при себе. Египтяне обидчивы, как дети. Наш человек на аналогичное замечание плюнул бы и забыл. С египтянином можно испортить отношения из-за любой ерунды. Так что лучше помалкивать на темы, которые могут задеть самолюбие восточных людей.

– Что ты остановился? „Нил-Хилтон“ не видел?

– Да откуда у нас в Союзе „Хилтон“?! Не видел никогда таких гостиниц, – сказал я и тут же пожалел. Получается, вроде как недоволен своей великой социалистической родиной, находящейся на верном пути исторического развития.

А впрочем, чего скрывать, да – был недоволен, злился… Понятно, за что воюют египтяне – за Синайский полуостров, дельту и русло Нила, за те же пирамиды. Но что делаем здесь мы? Почему я должен париться в душном кунге, пеленгуя израильские самолеты? Мы стали заложниками высокой политической игры. Мы были просто пушечным мясом. И не стоит говорить о том, что рассуждать – не дело солдата. Мне кажется, те приказы, в которых нет логики, – они обсуждаются! Как же наивен я был, явившись в военкомат по собственному желанию…