Ольга Тарасевич - Ожерелье Атона

Небо за окном налилось розовым светом, приготовилось взорваться рассветом.

На глазах Тимофея Афанасьевича выступили слезы. Светочка никогда не любила его. И всегда старалась убедить в обратном: разыгрывала сцены ревности, делала вид, что ревнует к Ирочке… Бедная Света, ей было невдомек, что с вершины прожитых лет неискренность видна как на ладони, только это ничего не меняет, когда от души остаются лишь метастазы любви…

Профессор сел за стол, положил перед собой лист бумаги и стал лихорадочно строчить: «Настоящим заявлением свидетельствую, что гражданка Карпова действовала по моему принуждению, так как я шантажировал ее обнародованием фактов о нашей интимной связи…»

Закончив писать, Тимофей Афанасьевич высыпал на ладонь таблетки. «Ах, так и не успел осмотреть древние Фивы, – подумал он с некоторым сожалением. – Ну да ничего. Главное, что Светочка сможет выпутаться из всей этой истории…»

Он опустил в рот всю пригоршню, запил водой, невольно поморщившись от горького вкуса, и лег на диван.

Ему хотелось вспомнить Светины глаза. Но темнота вдруг навалилась черным душным одеялом…

– Чтоб ты сдохла, сука, чтоб ты сдохла! – застонала Света, бросилась на постель и изо всех сил сжала подушку. – Вот так я бы свернула твою мерзкую шею, сука!

После того как запас ругательств, адресованных Лике Вронской, иссяк, Свете стало чуть легче. Она отбросила мокрую от слез подушку и принялась анализировать последствия произошедших событий.

Ее причастность к смерти Виктора Попова не докажет ни один следователь. Конечно, теперь уж вскроются и махинации со сменой имени и фамилии. И то, что она отмотала срок за убийство отчима. Возможно, даже установят, что он совпадает со временем пребывания за решеткой Виктора. Но нет свидетелей их ночного разговора в больничной палате. Никто не понял, что Виктор узнал ее на пляже отеля. А покойный Али тем более не проболтается о том, как он, украв ключ, проник в номер Виктора и положил под простыню скорпионов. Ускользая от задремавшего на солнце мужа в будочку египтянина, Света ни на секунду не сомневалась: Али сделает все, что требуется. И будет молчать. Она сразу поняла: парень попался в ее плен мгновенно, намертво, ее красота подчинила Али целиком и полностью. Очевидно, он шпионил за ее окнами постоянно. Али подсмотрел шифр, набираемый Вадимом. Что ж, сам виноват. Проклятая египетская гипнотизирующая игрушка его убила. Но прямой вины Светы здесь нет…

Юрия Космачева сбрасывал с вышки Тимофей. Это она расскажет на следствии и глазом не моргнет. Так Романову, помешавшему реализовать прекрасный план, и надо. Здесь, пожалуй, можно даже соврать что-нибудь убедительное. Дескать, ослепленный ревностью профессор услышал в ресторане, как Юрий приглашает ее на свидание, и решил вот именно так посчитаться с Космачевым. Ничего, все следаки тупые. Проглотят как миленькие.

С Вадимом сложнее…Покушение на убийство по предварительному сговору, никаких смягчающих обстоятельств. А уж судьи-то, эти вечные старые девы, как раскудахтаются: чего это ей не хватало, птичьего молока, что ли?

Им этого не понять. Вадим тоже так и не понял, только все повторял, когда ее уводили в эту комнату:

– Света, почему? Почему? За что ты так со мной поступила?

Она не ответила на его вопрос. Пусть думает, что это только из-за денег. Конечно, достаток Вадима сыграл свою роль. Карпов появился в ее жизни лишь по одной причине – он был богат, а уж после того, как они нашли ожерелье Атона, о деньгах вообще можно не беспокоиться до конца дней своих.

Однако желание стать наследницей большого состояния никогда не являлось главным. Важнее всего – другое. Но глупым наседкам-судьям ни к чему знать, какое это острое, неописуемое наслаждение – видеть горящие любовью глаза и представлять, как они закроются навсегда.

Тот топорик в дергающемся теле отчима… Света вспоминала его до бесконечности, и сердце замирало от счастья, а по телу растекалась сладкая истома. Тогда она впервые осознала: причинять боль – это так приятно. А убивать – еще приятнее.

Глупые мужчины, слетающиеся на огонь красоты и погибающие в пожаре страсти… Неприступный красавчик, покоритель женщин Игорь Полуянов – от него осталась лишь тень, ее тень. Света это в очередной раз отчетливо поняла, бросив небрежно в отеле: «Так-то ты меня любишь». Сказала это только из женского кокетства. И вот уже нет красавчика, лишь преданная собачонка, виляющая хвостиком у ее ног. А ей никогда не была нужна его преданность. Его душа выпита до дна еще в Москве. А для расправы с Вадимом – пьянящей и желанной – он никогда не подходил, слишком ее и всем заметен виляющий хвостик…