Александр Горохов - Голый на маскараде

Хорошая игрушка, не по делу подумал Леня, заграничная, конечно, и это уже не самооборона, а настоящее нападение. Следом за тем он обнаружил, что ящики письменного стола открыты, дверцы буфета распахнуты, беспорядка как такового не наблюдалось, но то, что в квартире провели тщательнейший обыск – сомнений не составляло.

– Ну вот, господа! – весело продолжал Помяловский. – Позвольте вам представить Леонида Максимовича Волохова, а я с вашего позволения удаляюсь, поскольку свою часть аудиенции завершил.

– Представь и нас. – сказал мужчина у стола, и Леня разглядел, что правый глаз его прикрыт почти полностью, а из под ладони, упертой а колено, торчит дуло пистолета. Это уже не электрошок, а нечто посерьезней. Это уже одноглазый пират Сильвер в натуре, а не фантазии Васи Блинова.

– Пардон, пардон, джентльмены! – высокопарно повинился адвокат. Леонид Максимович, с вашего позволения, рекомендую вам Ивана Ивановича Иванова и Петра Петровича Петрова, который столь решительно применил к вам привентивные меры безопасности!

Парень с электрошоком в руках заражал, обнажая дыры в изрядно прореженных передних зубах.

– Сами понимаете, Леонид Максимович, что мы вынуждены были вас несколько успокоить, поскольку вы проявили себя недавно весьма умелым специалистом рукопашной схватки.

Всю эту галиматью Леня понял плохо, поскольку мозг его, после электро-удара в шею, включался в работу очень медленно. С трудом он осознал лишь две факта: адвокат сделал свое дело и убегает, ибо не желает присутствовать свидетелем в грядущих событиях, второе – имена собеседников не более, чем издевательская ложь. И одноглазый Иванов, и щербатый Петров прикрылись усилиями адвоката простейшей выдумкой. Пусть так.

– Разрешите откланятся! – закончил Помяловский свое высупление и исчез из поля зрения Лени. В прихожей за ним стукнула дверь.

Названный Иванов продолжал спокойно разглядывать Леню открытым левым глазом, а веко правого, как теперь заметил Леня, подергивал легкий тик.

– Действительно, здоровый парень. – согласился со сбежавшим от греха подальше адвокатом Иванов и тик в его глазу прекратился. – Даже здоровенный. Не перевелись ещё богатыри на Руси.

Петров спросил озабоченно.

– Может добавим ему порцию, чтоб не брыкался?

– Зачем? Он не только здоровый, но и не глупый. Не будешь брыкаться, Леонид Максимович?

Леня собрался было ответить в грубом стиле, но в последний момент ощутил, что язык его едва шевелиться и вместо добротной русской матерщины получится жалкий писк, а потому лишь кивнул.

– Вот и молодец. Никакого зла я тебе не желаю. Как и в минувшее время. Даже наоборот. Мои денежки тебе пригодились на Крите? Хорошо отдохнул с любимой женщиной?

Леня опять ограничился кивком, наконец оценив себя со стороны – сидит мешком на полу, прижался спиной к стене, не ощущает ни рук, ни ног, а глаза, скорее всего, – тупо выпучены.

Неожиданно Иванов подался вперед, правый глаз его открылся полностью и он сказал с беспокойством.

– Ты совсем в параличе? Мы что – перестарались? Скажи что-нибудь!

– Дурак. – звучно сказал Леня.

– Отлично! – засмеялся Иванов. – Теперь будем знакомится серьезно.

– Я тебя у фонтана видел. – сказал Леня. – В Александровском саду. Ты прикуривал у меня, надо было тебе сигарету в здоровый глаз сунуть.

– Ну ты и садист, Леня! – Иванов даже покачал гооловой от возмущения. – Человеку – в глаз – сигаретой! Но мы гумманисты и не обидчивые. Извини нас за привентивные меры, все-таки ты человек опасный. А мы не из тех, кто любит рисковать попусту. И более того. Ты, Леня, должен верить и знать, что жизнь твоя со здоровьем вкупе сейчас в полнейшей безопасности. И чтобы так оно и оставалось, тебе нужно всего навсего очень правдиво ответить на пару вопросов. Глупых, абсолютно безопасных для тебя вопросов. Память у тебя Петров не отшиб? Начнем?

– Ну?

Иванов удовлетворенно улыбнулся и начал повестовательно.

– Для начала Леня, я тебе расскажу маленький сюжетик, а ты его закончишь. Слушай внимательно. В один солнечный день на острове Крит, твоя любимая подруга Виктория, встала с постели после прекрасной ночи любви, а ты...

– Заткнись, кривая обезьяна. – невыразительно прервал Леня и по сверкнувшим глазам собеседника понял, что нанес ему тяжелейшую обиду. Но Иванов не сбился с тональности.

– Ты ещё спал, а она пошла в банк «Sollo» и в результате длинных дебатов с тупыми греками ей показали несколько бумаг. Так, Леня?