Андрей Ветер - Под сводами высокой лжи

– Ладно, ступайте. Я найду, кому пока перепоручить некоторые ваши дела. Занимайтесь женой, выхаживайте её, поднимайте на ноги. Мне нужен сотрудник, у которого дома всё в порядке… Знаете, люди, не способные думать о своих близких, не способны думать и о своей стране. В сущности, мы ведь работаем ради наших семей и друзей. Это и есть наша родина. Всё остальное – пустые слова. Странно, что раньше эта очевидная мысль не приходила мне в голову…

– Мне оформить заявление на отпуск?

– Не нужно. В случае чего я дозвонюсь вам. Надеюсь, пару часов в неделю вы сможете уделить интересам работы?

– Разумеется, Вениамин Петрович… Спасибо. Я очень признателен вам…

Я не думал о том, что ждало меня впереди, не размышлял об этом. Карьера в разведке могла закончиться крахом, и литература могла превратиться в ничто. Планов на будущее у меня не было. Будущее в том смысле, как его обычно представляют, перестало существовать. Осталось настоящее, сиюминутное, мгновенное. Осталось моё присутствие возле любимой женщины, всё другое ушло в небытие, исчезло, распалось.

Впервые всё моё существо оказалось перед пропастью безвременья. Было такое ощущение, будто жизнь до моего появления в этой больничной палате принадлежала не мне, а кому-то другому. Кто-то утверждался, пробивался, доказывал себе и другим свою значимость, весомость, состоятельность. И это был не я. У меня не было прошлого. У меня было только бесконечное настоящее, секунды вытянулись в вечность, растащили пространство на части и выстроили вокруг меня невидимый постороннему глазу кокон. Кокон, где отсутствовали время, чувство, мысли. Кокон, где я был с Таней как единое целое и вместе с тем мы были с ней двумя самостоятельными сущностями, исполнявшими таинственный ритуал познания самих себя через соприкосновение с безжизненностью…

Таня узнала меня лишь через несколько дней. До этого она воспринимала мои руки и голос так же, как постоянно воткнутую под кожу иглу от капельницы – безлично. Я был частью больничной палаты, одной из её обязательных деталей. Всё моё существо стремилось к одному – превратиться в некую силу, способную проникнуть в Таню и вернуть её к жизни. Моя голова была чиста, освобождена от рассуждений, ничто не заботило меня, не интересовало, кроме Татьяны. И вот она наконец посмотрела на меня осознанным взглядом. Перелом наступил.

– Где я? – был её первый вопрос.

– В больнице.

– Почему?

– Захворала немного.

– А ты что делаешь тут?

– За компанию устроился сюда, – прошептал я ей на ухо.

– Понятно…

На самом деле она не поняла до конца, как оказалась в палате, и не отреагировала на мою шутку. Чёрные глаза её перебегали с предмета на предмет, ощупывали стены, шарили по потолку.

– Больница, – проговорила она. – Надо же! Я ведь никогда не болела.

– Тогда ты многое упустила в жизни, но не самое интересное.

– Да?

– Теперь навёрстываешь, – я погладил её по голове. – Ты не хочешь покушать?

– Нет…

По её лицу было понятно, что она мучительно пытается вспомнить события последних двух недель, но ей это не удается.

– Знаешь, я видела какой-то золотой город, – с недоумением сказала она. – Я куда-то ездила… Нет, летала… Ты не знаешь, куда?

– Не представляю.

– Странно… Разве мы не вместе летали? Ты не помнишь эти золотые стены? До самого неба… И небо золотистое… И розовый на вкус воздух…

– Как это розовый на вкус? – Меня радовало, что она разговорилась.

– Ну, он был розовый… Не знаю, не могу объяснить… Разве ты сам не помнишь?

– Нет.

– И не помнишь, где я была? Не помнишь, что ты был со мной? Как странно. Там было так чудесно… Мне там столько всякого рассказали… Только я теперь ничего не помню, ровным счётом ничего…

Я опустился на корточки рядом с кроватью и провёл рукой по лицу Тани. Оно по-прежнему было болезненно опухшим, рыхлым.

– Ты вернулась, Танюха… Остальное – чепуха. С остальным мы справимся.

– А что со мной? Почему я в больнице?

– Хрен его знает. Врачи разводят руками. Но лекарствами тебя пичкают на всю катушку. Лечат…

– Лечат?.. – Её губы снова отяжелели, язык стал ворочаться с трудом. – Милый, а ты откуда взялся? Разве ты не в Барселоне?

Я обрадовался, несмотря на то, что видел накатившую на неё усталость. Таня вспомнила всё. Реальность отслоилась от бредовых видений. Теперь я был уверен, что дело пойдёт на поправку.

– Тебе, наверное, скоро возвращаться туда? – спросила она.

– Нет, никуда я не поеду, пока ты не поднимешься.