Андрей Ветер - Под сводами высокой лжи

– Что это за друзья?

– Разведчики.

Моника перестала гладить Юрия, её рука застыла в нерешительности.

– Ты хочешь сказать, что ты помогаешь кому-то шпионить?

– И ты тоже. Просто ты не знаешь, кому и когда. А я знаю.

– Как может быть, что я не знаю этого? – не поняла девушка.

– Очень просто. Некоторые из людей, с которыми ты общаешься в последнее время, являются агентами. Некоторые работают на американцев, некоторые – на англичан.

– Кто?

– Ты помнишь Амаранту Монторью?

– Кто же забудет эту скандальную стерву?

– Её муж сотрудничает с американцами.

– Он же работает в министерстве юстиции! Государственный чиновник!

– В том-то и дело. Можешь себе представить, что творится в мире.

Моника села в кровати и в полном замешательстве огляделась, будто пытаясь отыскать на стенах своей комнаты какое-то объяснение услышанному, какие-то тайные знаки.

– Юра, ты смеёшься надо мной? Шутишь?

В эту минуту она напоминала испуганную девочку.

– Нет, я вполне серьёзен.

– Откуда ты знаешь про Августина Монторью и про то, что он шпионит? Фу, как ужасно звучит это слово!

– Я пытаюсь объяснить тебе, – мягко проговорил Полётов, – но не так просто растолковать такую сложную вещь. Тут ведь всё сильно спутано. Все друг другу помогают, оказывают поддержку. Никогда не знаешь наверняка, по какой причине тебе задают тот или иной вопрос. Каждая встреча может быть частью чьей-то хитрой игры. И беда в том, что простые люди даже не догадываются об этом.

– Зачем ты говоришь мне всё это? – испуганно спросила Моника.

– Потому что я устал носить это в себе. Мне необходимо было открыться близкому человеку. – Он вздохнул. «Теперь в ней начнёт говорить жалость, пробудится материнское сочувствие. Всё-таки до чего ж наша работа бессовестна!»

– Обними меня, Юра, обними покрепче.

Он привлёк девушку к себе, и она затаилась в его объятиях.

– А ты кому помогаешь? – робко задала она вопрос после долгого молчания.

– Я собираю информацию для Международного антитеррористического центра.

Моника слегка отодвинулась и внимательно посмотрела на Полётова. Глаза её были полны беспокойства и растерянности.

– Это вроде Интерпола? – наконец уточнила она.

– Вроде того.

– То есть ты ловишь террористов?

– Я никого не ловлю, лишь собираю информацию. – Он встал и подошёл к лежавшим на полу брюкам. Покопавшись в кармане, Юра достал сигареты.

– А я думала, что ты просто журналист.

Он закурил и присел на краешек кровати. Красный отсвет сигареты упал на его лицо.

– Я и есть журналист. Это моё главное дело. Но каждый человек служит чему-то большему: своей стране, своей планете, своей цивилизации… Ведь так?

– Так.

– Одна профессия часто бывает хорошим подспорьем для другой.

Моника подтянула к себе ноги и обняла колени. В мутном ночном свете она выглядела маленькой, тоненькой, невесомой.

– Если говорить честно, – продолжил Юрий, – то иногда, конечно, в моей голове наступает полная каша. Сам не знаю, что для меня важнее и что является моей сутью…

Он говорил негромким голосом, и сторонний наблюдатель никогда бы не подумал, что этот мужчина спокойно и неторопливо посвящал девушку в хитросплетения мирового шпионажа. Постепенно Моника успокоилась, но когда Юрий закончил свой длинный монолог, она спросила:

– Как же можно жить, зная всё это? Как можно не потерять веру в людей?

– Насчёт веры в людей не могу сказать тебе ничего, – он устало вздохнул, – но вера в себя и смысл в жизни у меня появились, пожалуй, лишь когда я встретился с людьми из разведки. После смерти отца я потерял себя… И тут пришло это… Ответственность не за себя, а за других…

– За других… – тихонько повторила девушка.

Юра придавил окурок в пепельнице и подобрался к Монике. Сев рядом, он обнял её гладкие плечи.

– Наверное, я утомил тебя?

– Нет, дорогой, но это всё так неожиданно.

– Я должен был поговорить с тобой. Меня тяготила мысль, что ты будешь дурно думать обо мне.

– Почему я должна вдруг плохо думать о тебе? Как такое пришло тебе в голову? Я люблю тебя.

– Мне иногда приходится заниматься опасными делами.

– Опасными? – её глаза расширились. – Но ты же только добываешь информацию! Ты же не гоняешься за террористами с пистолетом в руке! Или всё-таки гоняешься?

– Нет, Моника, нет. Я не имею отношения к облавам и перестрелкам. Но ведь я не могу пойти в полицию и сказать: «Сеньоры, мне нужно получить из сейфа такого-то господина важные документы. Помогите мне». Я должен сам достать их. Или найти такого человека, который поможет мне в этом… Как ты понимаешь, за проникновение в чужой дом полиция по голове не погладит.