Эд Макбейн - Голова лошади

— Он говорит дело, — сказал Крюгер, продолжая сверлить Малони пристальным взглядом. — Но и вы подумайте о моем положении, — рассудительно сказал он. — Какие у меня гарантии, что вы вернетесь?

— У вас нет и не может быть никаких гарантий, — сказал Малони, — только мое слово.

Крюгер тактично покашлял.

— Боюсь, мне этого недостаточно, — сказал он.

— Ну, что я могу сказать? — Малони беспомощно пожал плечами.

«Давай, Крюгер, — думал он, — ты идешь прямо в расставленную западню, ну же, подойди поближе. Я жду, чтобы сам на нее набрел, ну же, давай, беби, скорее».

— Нет, — сказал Крюгер, — я не любитель игры при неравных шансах.

— В нашей игре единственный стимул — риск.

— Вы забываете, что я могу положить ей конец в любой момент.

— И потеряете все деньги.

— Да я буду идиотом, если позволю вам выйти отсюда одному!

— Вы будете еще большим идиотом, если бросите на ветер полмиллиона долларов.

— А если я отпущу вас, я совершу сразу обе глупости.

— Нет, поскольку я даю слово вернуться.

— Скажите пожалуйста! — сказал Крюгер и, заложив громадные ручищи за спину, начал расхаживать перед камином.

Скрывая нетерпение, Малони ждал, когда же наконец его осенит та идея, к которой он исподволь подводил его. Но Крюгер продолжал задумчиво расхаживать взад-вперед, покачивая головой.

— Допустим, с вами пойду я, — наконец предложил он.

— Нет, не могу.

— Меня здесь знает не так уж много народу, — сказал Крюгер.

— Нет, я не могу так рисковать, — сказал Малони, ожидая проблеска его мысли, поражаясь, сколько же еще предположений и комбинаций должен будет обдумать Крюгер, прежде чем попасть в силки, расставленные у самых его ног.

— Знаю! — воскликнул Крюгер и повернулся спиной к камину. Малони затаил дыхание.

— Девушка! — сказал Крюгер. — Вы возьмете с собой девушку.

Ну, наконец-то, с облегчением подумал Малони.

— Нет, это абсолютно невозможно.

— Почему? — нахмурясь, спросил Крюгер.

— Это все равно что пойти с вами или с одним из ваших ребят.

— Нет, — сказал Крюгер, — это совсем не все равно. Прошу прощения, но это не все равно. Девушку не знает ни один человек в городе.

— Я очень сожалею, — сказал Малони. — Мне неприятно, что я кажусь вам таким неуступчивым и упрямым, но или я иду один, или остаюсь.

— А я говорю, или вы берете с собой девушку, — сказал Крюгер, нависая над ним всей своей бычьей тушей, черной, волосатой, угрожающей и мечущей огненные искры из своей дымовой трубы, — или останетесь здесь, в гробу.

— Я ведь прибыл сюда в гробу, — отвечал Малони, — так что прекрасно могу и остаться в нем.

— Ладно, Джордж! — сказал Крюгер, — пристрели его.

— Ладно, — быстро сказал Малони. — Будь по-вашему, я пойду с девушкой.

— Хорошо, Джордж, дай ей пушку.

Джордж извлек из верхнего ящика шкафа маленький пистолет 22-го калибра с перламутровой ручкой, показал его девушке и спросил:

— Знаешь, как им пользоваться?

Девушка кивнула, взяла пистолет и опустила его в свою сумочку.

— Если он сразу же не пойдет за деньгами, — сказал Крюгер, — стреляй в него.

Девушка кивнула.

— Если он попытается с кем-нибудь связаться или обратится в полицию, — стреляй в него.

Девушка снова кивнула.

— Если он достанет деньги, а потом откажется возвращаться сюда, — сказал Крюгер, — убей его.

Девушка послушно кивнула.

— Ну, хорошо, идите. — Они двинулись к выходу, но Крюгер сказал:

— Нет, подождите. — Он подошел вплотную к Малони и добавил:

— Надеюсь, вы мне не лжете, сэр. Надеюсь, вы действительно знаете, где спрятаны эти деньги.

— Я не лгу, я действительно знаю, где они находятся, — сказал Малони чистую правду.

— Очень хорошо. Постарайтесь принести их сюда. Вы же понимаете, мы достанем вас любой ценой, если вы этого не сделаете.

— Понимаю, — сказал Малони.

Крюгер открыл дверь. Малони с девушкой вышли в коридор, и дверь захлопнулась за ними.

— Привет, милый, — прошептала девушка и усмехнулась.

Было девять часов вечера накануне уик-энда, и все охотники до развлечений высыпали на улицу.

Малони с девушкой окунулись в бурлящую толпу, заполняющую центральную часть города. Он чувствовал себя юным первокурсником, членом этого нищего братства: манжеты слишком коротких брюк болтались выше щиколотки, тесный пиджак угрожал треснуть по швам, большие черные пуговицы едва держались на ниточках, а кремовая рубашка легкомысленно контрастировала с траурным костюмом. Студенческое братство поручило его заботам самую очаровательную девушку на свете, а затем отправило его в шум и сутолоку предпраздничного Нью-Йорка добыть сказочное богатство в полмиллиона долларов. Ему не нужно было особенно утруждаться: и деньги, и девушка уже принадлежали ему, так что секрет заключался в том, каким образом подольше продлить это восхитительное состояние предвкушения, отдалить самый момент освобождения — да, вот оно, подходящее определение! — освобождения сначала денег, а потом девушки и его самого. Тем временем они неторопливо шли по улице, он в своем одеянии в стиле Айчебода Крейна, и она — в черном бархатном платьице с кружевным воротничком, держа его под руку изящной ручкой с тонкими пальчиками, в касании которых ему чудилось глубокое понимание его настроения, казалось, она тоже предпочитала немного подождать.