Шарль Эксбрайа - Ее все любили

К Гремилли вышла мадемуазель Танс.

- Здравствуйте, мсье комиссар.

- Здравствуйте, мадемуазель.

- Вы пришли к доктору?

- Да. Служанка, видимо, меня неправильно поняла.

- Нет, правильно. Просто я подумала, что вы пришли из-за меня.

- Если мне будет необходимо вас увидеть, мадемуазель, у меня есть ваш адрес.

- В таком случае прошу вас следовать за мной.

Доктор Музеролль, оказавшийся низкорослым толстяком, принял полицейского весьма любезно:

- Если не ошибаюсь, мсье комиссар, я раньше не имел чести быть с вами знаком?

- Я из регионального управления криминальной полиции Бордо.

- Должен ли я понимать, что вы пришли ко мне не в качестве клиента, а...

- Нет, доктор, в качестве полицейского.

- Вот как... В таком случае, мадемуазель, будет лучше, если вы нас оставите.

Славная комедия, подумал Гремилли, которого начинала бесить эта подчеркнутая любезность, все больше смахивающая на издевку.

- Слушаю вас, мсье комиссар.

- Я пришел к вам, доктор, в связи с убийством мадам Арсизак.

- Бедняжка... Какой ужасный конец!

Врач вздохнул.

- Доктор, в ночь, когда произошло убийство, вы выходили из дома около одиннадцати часов?

- Надо подумать. Погодите... Да, я решил пропустить стаканчик у мадемуазель Танс... Спешу заметить, что она была не одна.

- У нее был мсье Арсизак.

- Ах, так вам это уже известно?

Комиссар готов был схватить этого человека за лацканы пиджака и встряхнуть как следует, чтобы отбить у него охоту кривляться, да еще с таким цинизмом.

- Мне действительно это уже известно. Вы не находите, что время для визита несколько необычно?

- Понимаете ли, мне приходится работать допоздна, и, перед тем как лечь в постель, я обычно позволяю себе небольшую прогулку по старому городу, который я просто обожаю. И вот в эту самую ночь случаю было угодно направить мои стопы на улицу Кляртэ, и, когда я проходил мимо дома мадемуазель Танс, я увидел у нее свет и постучал в ставни.

Гремилли чуть не взорвался от негодования. Узнав все от мадемуазель Танс, доктор нагло воспользовался его же историей. Таким образом, он увиливал от любого обвинения, и становилось бессмысленным даже ставить под сомнение его слова. Они все заодно, как воры на ярмарке.

- Арлетта мне открыла, и мне было приятно увидеть там и Арсизака. Он познакомился с Арлеттой у меня, и я, старый холостяк, чувствую себя с ними словно в семейном кругу, по крайней мере до тех пор, пока у них хватает сил меня терпеть.

- В котором часу вы ушли от них?

- Мне, видимо, будет трудно точно ответить на ваш вопрос. Во всяком случае, уже перевалило за час, так как, вспоминаю, я что-то заметил Арлетте насчет боя ее настенных часов, который мне показался каким-то чудным. Тогда как раз пробило один час.

- Тем самым вы подтверждаете алиби мсье Арсизака?

- А что, ему надо какое-то алиби?

- Послушайте, доктор, хватит ломать комедию. Вам прекрасно известно, что мсье Арсизак подозревается в убийстве своей жены!

- Неужели есть такие болваны, которые могут его в этом подозревать?

- Позвольте мне не отвечать на этот вопрос.

- Пусть будет так, но, если бы меня об этом спросили, не думаю, чтобы мой ответ вам очень понравился.

- Хочу вам напомнить, что я - полицейский.

- Зачем напоминать, это и так видно.

Врач чувствовал свою неуязвимость. На сей раз Гремилли не выдержал:

- Мне кажется, мы плохо начали.

- Мне тоже так кажется.

- Тогда, может быть, попробуем по-другому?

- Я к вашим услугам.

- Не могли ли бы вы рассказать мне что-нибудь о мадам Арсизак?

- Элен? Восхитительная женщина...

- ...которую обманывал муж.

- Возможно, жить рядом с восхитительной женщиной не всегда самое великое счастье.

- А вы сами бывали у нее?

- Редко.

- И на то были причины?

- Она на меня тоску нагоняла. Я допускаю, конечно, что святость - дело серьезное... В общем, что-то в этом роде я имел неосторожность ей однажды сказать. Она на меня с тех пор обиделась, и одно мое присутствие, вероятно, оскорбляло ее чувства.

- Знала ли она о своей беде?

- Скажем, догадывалась.

- Вам неизвестно, кто будет ее наследником?

- Думаю, ее муж, но поскольку она ничего за душой не имела... Она вышла из семьи мелких аркашонских коммерсантов. Работала в бакалейной лавке родителей. Однажды туда вошел Жан, и она... она вошла в его жизнь.

- Женитьба по любви?

- Эх... Я вам уже говорил, что она была очень красива... Жан - натура романтическая, для которой видеть, как такая прелестная девушка губит свою молодость среди консервов и картошки... Одним словом, вечная история пастушки и принца. Подозреваю, что он женился на ней в порыве благородства, ну и потом, конечно, вследствие естественного влечения, которое она не могла не вызывать.